Return to the “Foundations” of Quentin Skinner

Kadyrov Daud Postgraduate student, the sector of Social Philosophy, Institute of Philosophy of the Russian Academy of Sciences 109240, Russia, g. Moscow, ul. Goncharnaya, 12, str. 1 Daudkades@yandex.ru

ВВЕДЕНИЕ

Квентин Скиннер — знаменитый историк политической мысли. Его по праву считают одним из основоположников так называемой «Кембриджской школы интеллектуальной истории» наряду с Джоном Данном и Джоном Пококом. За этой школой также стоят и другие историки политической мысли: от Энтони Пэгдена, Ричарда Така, Стефана Коллини, Джона Уоллеса, Дональда Уинча и Гордона Шохета до Джереми Шнивинда, Джеймса Талли, Дункана Форбса, Марка Голди и Николаса Филипсона [18: 7].

Методология Кембиджской школы, как известно, имеет свое «…ядро и периферийные элементы, которые изменялись с течением времени или вообще отпадали» ^[6]. Сам Скиннер не совсем уверен, что то, что считается Кембриджской школой, до сих пор является таковой ^[24]. Эти изменения отражаются и в работах более поздних представителей школы.

Атнашев и Велижев в своей статьей, посвященной Кембриджской школе, выделяют второе поколение Кембриджской школы, к которому они относят «…Иена Хемпшер-Монка, Мартина ван Гелдерена, Джеймса Талли, Ричарда Така, Дэвида Армитеджа, Кари Палонена, Мелвина Рихтера, Энтони Пагдена, Сьюзан Джеймс, Маурицио Вироли, Джонатана Кларка, Филипа Петтита (в том, что касается политической философии) и др. В близком методологическом ключе работают исследователи так называемой Сассекской школы (С. Коллини, Д. Уинч), которые, в отличие от Скиннера, Покока и их последователей, занимаются историей британской политической мысли XIX столетия» [2: 14]. Примечательно, что многим из них предстояло заняться пересмотром и критикой работ «первого» поколения Кембриджской школы, а некоторым и возглавить этот пересмотр. Итогом их работы стал необычайно продуктивный вклад в интеллектуальную историю, представляющий интерес для большого числа исследователей истории раннего Нового времени и политической мысли, хотя лишь некоторые из них используют тот тип методологических размышлений, который обычно связывают с работой Скиннера [21: 113].

Одним из примеров такого вклада в результате работы этой международной группы исследователей стал сборник текстов под названием Rethinking the Foundations of Modern Political Thought («Переосмысление истоков современной политической мысли»), которому и посвящена данная статья. Сборник был основан на материалах конференции 2003 года в Кембриджском университете, посвященной Скиннеру и двадцать пятой годовщине публикации его фундаментальной работы под названием «Истоки современной политической мысли» ^[7]. Эта работа была впервые опубликована издательством Кембриджского университета в 1978 г. и стала первой в череде публикаций, которые впоследствии оказали большое влияние на современное представление и изложение истории политической мысли. В своем двухтомном труде Скиннер прослеживает концептуальные истоки современной политики, исследуя историю политической мысли на Западе на рубеже Средневековья и раннего Нового времени, с XIII по XVI вв. Труд представляет собой кульминацию «контекстуалистского» подхода к истории идей, разработанного в 1960-х гг. Скиннером и его коллегами по Кембриджской школе [13: 177]. Их подход часто характеризуют в широком смысле именно как «контекстуальный способ интерпретации мысли», поскольку «контекст» речевого действия — ключевое понятие установок ученых этой школы ^{[3; 4; 5]}. Хотя термин «контекстуализм» прижился не сразу, со временем он стал применяется как синоним для определения методологии, применяемой Кембриджской школой истории идей.

В свою очередь «Переосмысление истоков современной политической мысли» — это попытка, как это видно из названия, вновь задуматься о влиянии первоначальной работы Скиннера: почему она по-прежнему имеет значение, почему вопросы, рассматриваемые в ней, не утратили актуальности? Таким образом, эта робота представляет собой, скорее, многогранное расширение и пересмотр «Истоков». В «Переосмыслении» собраны статьи таких известных авторов, как Джон Покок, Ричард Так и Дэвид Армитидж. Многие из включенных в него авторов являются также коллегами и бывшими учениками Скиннера.

В данной статье мы попытаемся уделить внимание тому, как авторы сборника рассматривают такие основные темы, как контекст «Истоков» Скиннера и его «лингвистическая» философия. Авторы также пишут о некоторых важных мыслителях, которые были предметом исследований Скиннера, о гуманизме Возрождения, риторике, поздней схоластике, а также затрагивают вопросы о Гоббсе и демократии. И хотя статьи сборника достаточно узкоспециализированны, тем не менее, они могут быть очень полезны тем, кто заинтересован в изучении истории Кембриджской школы и исследуемых ее авторами проблем.

Хотя вышеуказанный сборник охватывает довольно широкий спектр вопросов, цель данной статьи состоит в том, чтобы рассмотреть основные тезисы и критику его авторов, поэтому в нашем обзоре мы выделим лишь несколько ключевых моментов, указанных авторами сборника, начиная с переосмысления основ современной политической мысли, и заканчивая реакцией и замечаниями самого Скиннера к их статьям.

Необходимость такого обзора подкрепляется тем фактом, что Кембриджская школа интеллектуальной истории представляет все больший интерес для отечественной гуманитарной науки. В этой связи очень важным событием для знакомства российского исследователя с методологией Кембриджской школы, ее истории и критики, стал выход сборника под названием «Кембриджская школа: теория и практика интеллектуальной истории» ^[1], под редакцией Тимура Атнашева и Михаила Велижева. В данной статье мы будем также обращаться и к этому сборнику, т.к. в нем представлены статьи рассматриваемых нами авторов. Однако, несмотря на выход данного сборника, «Переосмысление истоков…» по-прежнему остается для российской политической науки важным и непереведенным источником для более широкого понимания Кембриджской школы интеллектуальной истории. Этот пробел мы и попытаемся отчасти восполнить в данной статье.

ПЕРЕОСМЫСЛЕНИЕ ОСНОВ. КОНТЕКСТ И ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ СКИННЕРА

Итак, первые главы сборника рассматривают контексты исследований Квентина Скиннера и его так называемых прекурсоров (англ. precursors — предшественники — термин, который, по мнению Недермана, сам Скиннер может отвергать на методологических основаниях), среди которых можно назвать конкретных историков, а также аналитических философов и философов языка XX в. [19: 271] Такое изменение отношения Скиннера к собственным методологическим наработкам может быть обосновано тем, что, «…методология кембриджцев претерпела существенные изменения уже в середине 1970-х годов, и, во-вторых, интересы ученых сместились в сферу политической теории либо же в ту область истории, в которой их установки по конкретным причинам неприменимы» [5: 261].

Марк Голди ^[14], Холли Гамильтон-Блейкли ^[15] и Уоррен Бутчер ^[11] установили оценочную таблицу интеллектуальных рамок, в которых и против которых Скиннер развивал собственные новые рамки интерпретаций ^[19].

Голди рассматривает академический и интеллектуальный контекст 1960-х и 1970-х гг., когда Скиннер работал над «Истоками», преследуя следующие цели: наметить препятствия, которые Скиннер считал помехами для изучения интеллектуальной истории в 1960-х ^[13]. По мнению Принти, целью Голди было подробно рассмотреть критические замечания, согласно которым «Истоки» «…были чрезмерно привержены телеологическому нарративу о появлении современной теории суверенного государства» [21: 114]; подчеркнуть дань уважения Скиннера перед Максом Вебером, особенно в отношении его внимания к концепциям легитимности и Verstehen (нем. «понимание») [21:114]. Принти отмечает, что по словам Голди, ранние критики «Истоков» обвиняли работу в излишней телеологичности и «утверждали, что развитие современного светского государства было единственным достижением политической мысли раннего Нового времени» [21: 115]. Скиннер – на такое мнение также указывает Принти, продолжая свой обзор – «…взял на себя тезис “модернизации”, который пронизывал так много исторических исследований в течение 1960-х гг. и в дальнейшем» [13: 12]. В то же время Голди отмечает, что Скиннер пытался «…нарушить классическое повествование о рождении современноcти» ^[13].

Далее в статье «Лингвистическая философия и “Истоки”» ^[15] Х. Гамильтон-Бликли в своем исследовании лингвистической методологии Скиннера отмечает, что две концепции, имеющие центральное значение для его трудов о методе, контексте и посредничестве, основываются на работах Р. Дж. Коллингвуда, Л. Витгенштейна и Дж. Л. Остина. С точки зрения Гамильтон-Бликли, «…хотя Скиннер выражал беспокойство по поводу концепции [авторского] посредничества в своих утверждениях о том, что он в основном изучает «языки», а не индивидуальные вклады в них, его собственная практика, связанная с интеллектуальной собственностью, показывает, что Скиннер в основном заинтересован в деятельности людей, бросающих вызов политическим языкам, — деятельности, которую он не только подчеркивает своей методологией, но и практикует сам» [15: 20–21]. Затем Гамильтон-Бликли поднимает некоторые вопросы о том, что Скиннер намеревается сделать в своем исследовании. «Практика умственной истории Скиннера сама по себе является деятельностью по противодействию сложившимся конвенциям с глубокими последствиями, как для мысли, так и для действий» [15: 20–21]. Говоря о «противодействии сложившимся конвенциям» и раскрытии забытых дебатов, Принти в своей статье отмечает, что «…Скиннер стремится поставить под сомнение ограничения нашего поведения» [21: 116].

Наконец, У. Бутчер стремится расширить концепцию авторского посредничества Скиннера и отмечает, что наиболее важный аспект текста — его значение — может состоять не в его конкретном содержании, а в том обстоятельстве, что этот текст был перепечатан, прочитан и распространен в определенный период времени [11: 73–92].

ИСТОКИ И МОМЕНТЫ ПОКОКА

Вклад Джона Покока — другого основоположника Кембриджской школы — в «Переосмысление истоков» достаточно скромен [21: 117]. Несмотря на то, что его статья содержит мало существенной критики или значимого расширения тем, исследуемых Скиннером, Покок пишет о том, какой вклад в его исследования внес Скиннер. Покок рассматривает собственный тезис о преемственности арестотелизма и противопоставляет его тезисам Скиннера [20: 37–49]. При этом он утверждает, что рассматривает теперь в своих исследованиях историографию и гражданское общество. Последние занимают не самое важное место у Скиннера в его исследованиях [20: 49].

Напомним, что представители Кембриджской школы рассматривают язык как неотъемлемую часть реальности, которую он описывает. И хотя и Покок, и Скиннер обращаются к языкам и контекстам, Покок задается вопросом: «Возможно ли, что исторический интеллект Скиннера сосредоточен на детальной синхронной реконструкции языковых ситуаций, поскольку они существуют в данный момент времени, тогда как мой [интеллект] опирается на диахронику, изучение того, что происходит, когда языки меняются или тексты мигрируют из одной исторической ситуации в другую» [20: 45]. Это замечание указывает на критику Пококом работы Скиннера [21: 117].

Говоря о главных отличиях Скиннера и Покока, кратко отметим, что Скиннер уделял основное внимание языку, использованию понятий и идей. Для Покока же, напротив, важны языковые конвенции, которые являются основным объектом исследования его исторического анализа. Тем не менее, даже при определенных различиях в методах и терминологии Скиннера и Покока, они носят одновременно взаимодополняющий и полемический характер (3; 5: 264–274).

ВОЗРОЖДЕНИЕ, РИТОРИКА И СХОЛАСТИКА

Последующие статьи сборника затрагивают ряд важных мыслителей, которые были предметом исследований Скиннера. Такие темы, как гуманизм Возрождения и поздняя схоластика также играют в этих статьях ведущие роли. В частности, М. Геуна ^[12] пересматривает догуманистическую риторическую культуру и исследует значение ее исторической преемственности в Средние века и эпоху Возрождения в контексте теории свободы Скиннера. Геуна пишет, что «оригинальность Скиннера заключается прежде всего в том, что он показал существование риторической культуры, которая, опираясь на римские источники до открытия Аристотеля, уже создала политическую идеологию, которая способствовала легитимации и защите политического опыта городов-республик» [12: 53].

Затем Х. Хёпфл в своей статье ^[17] полемизирует со скиннеровской интерпретацией схоластики. Он рассматривает вопросы, связанные с ростом и сохранением схоластики как признака европейской политической мысли, и предполагает, что более тщательный анализ этой темы поможет завершить исследования Скиннера. Хёпфл деконструирует использование Скиннером «схоластики» и настаивает на том, что сам термин оказывается анахронизмом применительно к «политической» мысли ^[17], на что также указывает Принти ^{[21, 2009: 119]}.

Брет [10: 130–148] дополняет вклад Хёпфля и указывает на важность скиннеровского прочтения теологических текстов в контрреформаторской традиции конституционализма. Он пишет о «доминиканском моменте», примерно совпадающем с царствованием Карла V: с периодом, в ходе которого богословы, главным образом доминиканские, занимались одновременно вопросами церковной реформы и контрреформы, внеевропейской и внутриевропейской империи» [10: 141]. Принти отмечает, что такая точка зрения позволяет «…более полно учитывать внеевропейские основы современной политической мысли» [21: 119].

Наконец, М. ван Гелдерен подчеркивает отстаиваемый Скиннером тезис, согласно которому развитие доктрин народного сопротивления в Европе раннего Нового времени не следует сводить к одному кальвинистскому по сути источнику [27: 149–170]. Эту точку зрения также отмечает в своем обзоре Недерман [19: 272].

ГОББС И ДЕМОКРАТИЯ. ИСТОКИ СОВРЕМЕННОЙ МИРОВОЙ МЫСЛИ

Остальные статьи второй части сборника посвящены измерениям политической теории Гоббса, которая занимала большую часть исследований Скиннера в годы после публикации «Истоков».

Статьи Р. Така ^[26] и К. Хекстра ^[16], написанные со скиннеровских позиций, посвящены Гоббсу и демократии. Р. Так рассматривает «экстраординарное заявление»: Гоббс был преднамеренным теоретиком демократии из-за места народной воли в его творчестве, в то время как Хекстра, напротив, не согласен с Таком, что также отмечает Принти [21: 119]. Д. Армитидж, в свою очередь, рассматривает важность вклада Гоббса в современную мысль и показывает, как Гоббс размышлял о политике в международных терминах ^[9]. Армитидж исследует следующий парадокс: хотя Гоббс был относительно молчалив в вопросе о международных отношениях, он каким-то образом «…канонически занимает позицию отцов-основателей международной мысли» [9: 220]. В то время как Гоббс стал ассоциироваться с «Вестфальской системой», о которой он мало знал, подъем «…самосознательной постмодернистской международной мысли деконструировал противостояние натурализма и позитивизма и стер различия между внутренним и внешним измерением государства» [10: 147].

Статьи Хекстра и Армитиджа показывают, как можно перечитывать Гоббса, открывая новые аспекты и тем самым подчеркивая его актуальность. Может создаться впечатление, что дискуссия о Гоббсе не имеет конца. По мнению Сола, читатель, не знакомый с Кембриджской школой, может усомниться в возможности нового прочтения Гоббса после столь продолжительного изучения его работ на основе одной и той же методологии [25: 639].

В заключении сборника Скиннер приводит ответы на каждую статью и представляет собственные размышления о последних тенденциях и будущем истории политической мысли ^[22]. Для Синнера этот сборник - возможность еще раз поразмыслить над собственными намерениями при написании «Истоков». При этом Скиннер отмечает: «Однако, перечитывая книгу, я прежде всего поражаюсь тому, насколько она не соответствует моим первоначальным устремлениям» [22: 236] Далее он пишет, что его первоначальной целью при написании «Истоков» было «…произвести исторический обзор, охватывающий весь период от Возрождения до Просвещения [22: 236]. К тому же с момента написания этой работы некоторые обсуждаемые в ней темы и периоды уже менее интересны Скиннеру [22: 237]. Далее Скиннер лишь отвечает на конкретные замечания авторов сборника, указывая на их необоснованность либо несоответствие его намерениям [22: 237-261].

Стоит также отметить, что в статье под названием «Ответ моим критикам» ^[8] Скиннер уже высказывался в ответ на более раннюю критику, изложенную в книге «Значение и контекст» ^[23]. Что касается обсуждаемого в статье сборника, то нельзя сказать, что Скиннер как-то заметно пересмотрел свою позицию. Скорее некоторые обсуждаемые вопросы отошли для него на второй план.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

«Переосмысление» подразумевало расширение и пересмотр «Истоков»Скиннера и было увенчано ретроспективностью и переоценкой со стороны самого Скиннера – в том смысле, что это дало возможность Скиннеру лучше осмыслить собственные намерения при написании «Истоков». В сборнике нечасто можно столкнуться с критикой в его адрес, при этом сам Скиннер считает, что она не соответствует его первоначальным устремлениям в этой работе. К примеру, наиболее резкие замечания в качестве такой критики обнаруживаются в статьях Хёпфля ^[17] и Така ^[26]. Тем не менее, как об этом пишет Недерман[19: 272], многие ученые высказали значительные оговорки в отношении методологического подхода и интерпретаций Скиннера, при этом остается непонятным, что конкретно под этим имеется в виду. Сам Скиннер, отвечая другим авторам в конце сборника, не менее открыто и критически пересматривает свой труд ^[22]. Однако напомним, что, как пишет Принти, этот сборник — не «битва» Скиннера с критиками [21: 119]. Авторы сборника, скорее, демонстрируют, насколько влиятельны «Истоки»1978 г. и подчеркивают актуальность двухтомника Скиннера на сегодняшний день.

Таким образом, в настоящей статье мы попытались уделить внимание каждому автору сборника и прокомментировать некоторый объем вопросов, поднятых ими, и пускай они довольно подробно рассмотрели различные вопросы, исследуемые Скиннером, можно заключить, что их еще предстоит вновь исследовать (и переосмыслить) в будущем, уделив им более подробное внимание.

Не вдаваясь в вопрос о том, успешны ли попытки авторов рассмотренного нами сборника, можно заключить, что каждый из них сделал заметный исследовательский вклад для осмысления методологии Кембриджской школы интеллектуальной истории. Они в частности уделили внимание и расширили отдельные аспекты проблем, исследуемых Квентином Скиннером, которые на сегодняшний день все еще отрыты для обсуждений.

You can simply select and copy link from below text field.