Historical aspect of criminal law representations and the system of protection of rights of the indigenous peoples of the North in the territory of Yamal and Yugra

Актуальность исследования связана с комплексом противоречий, существующих в настоящее время в правоприменительной практике циркумполярного мира – Арктики и приарктических регионов России. Некоторые нормы обычного права, которые являются частью традиционных представлений коренных народов Севера, противоречат действующему законодательству, что создает конфликтную ситуацию между носителями традиционной культуры, с одной стороны, и органами государственной власти и местного самоуправления, с другой стороны. Подобные противоречия и конфликты существовали и в дореволюционный период, но в Российской империи проблема была решена путем создания Сборников обычного права и их использования в правоприменительной практике. Исследование исторического опыта в этой сфере поможет выявить условия создания и использования таких сборников в настоящее время. Востребованность исторического опыта определяется тем, что анализ современной адвокатской и судебной практики по делам коренных малочисленных народов Севера (КМНС), проведенный на территории ХМАО и ЯНАО, выявил многочисленные случаи привлечения носителей традиционной культуры к уголовной и административной ответственности за деяния, наказуемые по российскому законодательству, но в то же время обеспечивающие традиционный образ жизни (например, ловля определенных видов рыбы, хранение пороха и т.д.). Кроме этого, между обычным правом коренных народов и действующим законодательством существует противоречие в понимании справедливости возмездия, что усиливает конфликт между КМНС и органами власти и нередко лишает смысла само наказание.

Степень устойчивости правовых представлений народов Севера определяется путем выявления повторяющихся норм, характерных для различных периодов существования традиционной культуры. Поэтому в статье применен сравнительно-юридический и сравнительно-исторический методы исследования, а также метод актуализации, позволяющий использовать анализ современной ситуации для объяснения процессов, происходивших в прошлом. Научная новизна определяется тем, что при анализе норм обычного права учитывается т.н. "магическая составляющая", отражающая виды преступлений и систему наказаний. Исследование этой особенности позволяет выявить наиболее распространенные составы "преступлений", характерные для обычного права и существовавшие до воздействия на него уголовного законодательства Российской империи. Поэтому в исследовании применен принцип "от обратного": выявление видов противоправных деяний через анализ системы "магических" наказаний.

Тема исследования не получила достаточного освещения в истории государства и права; опубликованы лишь единичные работы по смежной проблематике. В частности, это монография Г. Т. Бакиевой по правосознанию сибирских татар – родственного обским уграм народа, которая отражает систему шариата, слившуюся с традиционной культурой, однако автор не затрагивает обычное право коренных народов Севера ^[2]. Отметим также работы Н. И. Новиковой, в которых автор рассматривает обычное право в его связи с правовой системой России, раскрывая содержание традиционных норм иллюстративно, без их классификации и анализа с точки зрения соответствия религиозным представлениям, а также без отдельного внимания к обычаям народов Ямала и Югры ^{[12, 13. 14]}. В работе К. Г. Филанта содержание правовых норм также не рассматривается, а автор ограничивается юридической оценкой их значимости для хантов и манси вообще, что, в принципе, не составляет нового знания ^[19]. В таком же русле выдержаны и все остальные работы юридического профиля ^{[1, 3, 4, 6, 9 и др.]}. Культурно-исторические аспекты проблемы представлены работами О. Н. Науменко и выполнены с учетом представлений народов Севера о гуманности, а также их связи с религиозно-этическими нормами ^{[10, 11]}. Таким образом, исследование обычного права как части традиционных представлений, вне влияния законодательства Российской империи, учеными пока не проводилось.

Между тем, традиционный образ жизни коренных народов Севера (на территории Ямала и Югры это преимущественно ханты, манси и ненцы) связан с комплексом религиозных представлений, которые полностью регулируют их жизнь, формируя систему запретов, дозволений и обязательного поведения. Основу этих представлений составляют нормы, связанные с иерархией духов и богов, влияющих на жизнь людей, зависимостью от сил природы, своеобразной картиной мира (Вселенной), состоящей из трех уровней-миров и другими чертами религиозно-мифологического мировоззрения, которые характеризуются как язычество.

Анализ современных полевых материалов и этнографических источников XIX – начала XX вв. выявил следующие особенности в сфере представлений об уголовно-правовых отношениях и механизме защиты нарушенных прав у коренных народов Севера.

Во-первых, представителями традиционной культуры не проводилась фиксация традиционных правовых норм (на бумажном или ином носителе). Дореволюционные юридические сборники создавались, как правило, в результате этнографических исследований (хотя и с непосредственным участием коренных народов Севера) и содержали уже видоизмененные нормы, приспособленные к российскому законодательству. В частности, сборник Д. Я. Самоквасова 1876 г. включает положения о наказаниях плетьми ^{[18, с. 13-15]}, – но эти нормы появились явно под воздействием российского уголовного права, т.к. в традиционных представлениях остяков и вогулов телесные наказания по отношению к «своим» отсутствовали ^[15]. Таким образом, все знания об обычном праве, которые соответствовали бы традиционной культуре, носят устный характер, а фиксирующую роль начинают играть не юридические сборники, а изученные (или уже опубликованные) этнографические материалы: именно к ним можно обратиться в случае утери знаний по обычному праву. Таким образом, исследуемые правовые нормы находятся на первоначальной стадии формализации – фиксирование на бумажном носителе.

Во-вторых, представления о преступлении и наказании у коренных народов Севера делились на нормы «для чужих» и «для своих». В отношении «чужих» гуманность отсутствовала: практиковалось снимание скальпов ^[17] и пытки. В частности, сохранился рапорт воеводы Б. И. Пушкина о событиях вблизи Обдорска (современного Салехарда), где написано, что самоеды в отношении русских «четыре недели образы кололи, людей грабили, а иных били и пытали» ^[16]. В то же время ни один источник по истории коренных народов Севера (полевые материалы, фольклор, архивы и т.д.) не зафиксировал наличие таких явлений, как снимание скальпа, пытка или тюрьма по отношению «к своим», что объясняется наличием в традиционной культуре принципиально иных механизмов наказания, описанных ниже.

В-третьих, главным отличием уголовно-правовых представлений у коренных народов Севера была т.н. «магическая составляющая»: обращение к духам за защитой и восстановлением нарушенных прав ^[15]. Эти представления присутствовали в историческом прошлом и наблюдаются в современных актуальных верованиях. Предполагалось, что духи справедливо рассудят, но для этого к ним нужно обратиться с заклинанием. Наказание за преступление начиналось с «муӆаты» (хант.), т.е. «проклятия», которое на обидчика накладывал сам пострадавший. В отличие от других заклинаний, «муӆаты» – это особый вид проклятия, который, как предполагалось, «обязательно исполнится, избежать его невозможно», поэтому даже без помощи духов «муӆаты» обладало огромной воздействующей силой. Для наложения проклятия необходимо было совершить ритуал, т.е. провести определенное действие: например, выстрелить из лука в специально сделанное (как правило, из дерева) изображение обидчика, или же ударить его фигурку ножом ^[15]. Таким образом, наказание преступника через проклятие осуществлялось посредством сочетания двух факторов: словесной формулы и ритуального действия, а чаще всего сопровождалось призванием духов в качестве судьи и исполнителя возмездия. Эта же практика присутствует и сейчас.

Проклятия (словесные формулы) и соответствующие ритуалы (магические действия) создавались относительно множества ситуаций, которые, в принципе, соответствовали отдельным уголовно-правовым нормам. На все эти случаи существовали «нормы» - специальные тексты-проклятия «муӆтасты ясаӈ» (хант.) и песни-проклятия «муӆтасты ар» (хант.). Что касается системы наказаний, то она включала / включает следующие виды: 1) болезнь нарушителя и его детей; 2) неудачу в промысле или всевозможные несчастья; 3) гибель преступника или всего его рода ^[15].

Проклятие на смерть насылалось в случае, если происходило убийство и, соответственно, возникал межродовой конфликт, – в этом случае в действие вступали нормы кровной мести «нур кашты» (хант.). В заклинании это проклятие звучало по-разному в зависимости от группы коренных народов и места их проживания. В частности, у казымских хантов применялась формула: «Тăм питты нуви ӆоньщен, там потты нуви яӈкен нăӈ әхтенăн ат ӆуӆăӆ» (хант.), что означает «Этот белый снег, что выпадет, этот белый лёд, что застынет, на тебе пусть растает» (имеется ввиду – над твоей могилой) ^[15]. В других группах хантов пожелание смерти звучало в переводе на русский по-разному: «Мертвец!», «Не находящий себе смерти!», «Уйди на Север!» (т.е. к мертвым), «Кровавое сердце», «Кровавое мясо» и др. ^{[7, с. 69]}.

Распространенным наказанием также считалась болезнь, но применение соответствующих проклятий (норм) также зависело от конкретной ситуации. Например, в случае оскорбления использовалась формула «Пусть тебя стянет!», а при нанесении обиды – «Пусть твой рот заткнут!» и т.д., что предполагало дифференциацию наказаний за разные составы «преступлений» ^{[7, с. 70]}. Связь болезни с проклятием отражена в этнографических материалах В. М. Михайловского. Этнограф выявил, что источник болезни в представлениях самоедов понимался в двух вариантах, и первоначальная задача шамана-врачевателя заключалась в определении «типа проклятия». Первый тип исходил от «лица, которое могло наслать болезнь», – такое проклятие шаман был способен вылечить, и после камлания болезнь переходила к тому, кто наложил проклятие. Второй тип исходил от духов, когда обиженный призвал их на помощь, – этот тип проклятия шаман снять не мог: «Когда немощь наслана высшим божеством, самоедский шаман не решается противодействовать его постановлениям и вступает в борьбу только с болезнью, произошедшей от злых людей» ^{[8, с. 110]}. Роль духов не ограничивалась «судебной» и «карательной» функциями. Духи также выполняли «следственные функции», связанные, например, с поиском украденного ^{[5, с. 185]}.

Анализ "магической составляющей" в системе наказаний обычного права выводит на следующие виды противоправных деяний уголовного характера, которые характерны для традиционных представлений коренных народов Севера:

- против жизни и здоровья (убийство, нанесение телесных повреждений и т.д.); при этом нужно отметить, что суицид / попытка суицида, являвшиеся преступлением в Российской империи и церковном каноническом праве, в представлении коренных народов Севера таковыми не считались и, соответственно, не были наказуемым деянием;

- имущественные преступления (кражи, нанесение имущественного ущерба, мошенничество и проч.); здесь отметим, что "заимствование" денег с капищ, поступавших туда в качестве подношения духам и богам, считалось преступлением только в отношении "чужих"; "свои" же могли заимствовать эти средства на неопределенный период, в результате чего между духами и людьми возникали своеобразные "гражданско-правовые" отношения, возврат долга в которых обеспечивался религиозным сознанием; случаи вымогательства денег у русских купцов, что происходило под психологическим давлением, преступлением тоже не считались, т.к. в представлениях традиционной культуры богатые должны помогать бедным, и это нормально.

- против чести и достоинства (оскорбление, клевета и др.); совершение этих "преступлений" имело ограничение по субъектам: нарушителем не могла быть беременная женщина, а оскорбление не могло наносится в присутствии детей и т.д., - эти табу исходили из убеждения, что "плохая" мысль (как и "хорошая") может материализоваться и вернуться к субъекту, ее создавшему, и в этом случае вред будет нанесен невиновному лицу (иногда еще не родившемуся); обратим внимание еще на одну норму: в отличие от законодательства Россиийской империи и канонического права, добрачные связи в культуре народов Севера не являются правонарушением или предосудительным поведением;

- против общественной безопасности и порядка управления (лжесвидетельствование, бездействие и т.п.); эти составы "преступлений" в источниках встречаются крайне редко, т.к. попытка обмануть судей-духов была чревата серьезными последствиями для нарушителя, но в то же время известны наказания людьми своих домашних духов-помощников, когда они бездействовали; экологические преступления в этнографических источниках не встречаются вообще: в традиционной культуре считается, что не земля (место проживания) принадлежит человеку, а человек принадлежит земле, на которой родился, что формирует бережное (в их представлении) отношение к природе и использование ее ресурсов для себя и окружающей фауны.

Таким образом, у коренных народов Севера существовала (а у живущих традиционной культурой продолжает существовать) система представлений о преступлении и наказании, по своей структуре близкая законодательству. В частности, среди наказуемых деяний можно выделить совпадающие с любым уголовным законом составы и группы преступлений: против жизни и здоровья, имущества, личности и проч. Наличие системы заклинаний (проклятий), каждое из которых соответствовало виду наказуемого деяния, свидетельствует о дифференциации наказаний в соответствии с представлениями о справедливости. Роль «человеческого фактора» в применении обычного права (эмоции, ошибки и проч.) регулировалась «магической составляющей» – наличием высших сил, деятельностью духов. В целом функционирование системы обычного права обеспечивалось религиозным сознанием традиционного общества, что представляется достаточно надежным механизмом воспитания правовой культуры.

You can simply select and copy link from below text field.