Punishment of the collaborationists in Vichy and other French regions (1944 – 1945)

Medvedev Aleksei Dmitrievich Master's Degree, the department of World History and Methodology of Teaching History and Social Science, Volgograd State Socio-Pedagogical University 400125, Russia, Volgogradskaya oblast', g. Volgograd, ul. Gramshi, 45, kv. 74 madasein@gmail.com Other publications by this author

Актуальность статьи определяется обстоятельствами неудачи во франко-прусской войны, приведшей к появлению на восточных границах государства агрессора, и национальной катастрофы в 1940 году, которая грозила лишить Францию былого величия и суверенитета. Следовательно, научным интересом и предметом статьи является процесс наказания коллаборационистов в Виши и других областях Франции в 1944-1945 гг. силами Сопротивления.

При изучении данного предмета привлекалась зарубежная литература на французском языке: К. Бужеро, М.А. Фабр и другие авторы, в центре внимания которых находятся судебные процессы и внесудебные расправы в переходный период. Также в качестве источников привлекались опубликованные воспоминания и документы, в которых показаны события 1944-1945 гг.

В последние недели оккупации немецкая армия и жандармерия нанесли сильный урон бойцам Сопротивления и гражданскому населению департамента Алье ^{[9, p. 23-25]} 26 августа 1944 года, как только Виши был освобожден силами Сопротивления, началась чистка. Например, некоторых женщин остригли и арестовали. Участие местных французских правительственных структур в процессе расправ могло бы стать предвестником масштабных репрессий.

Насильное острижение женщин во время освобождения является общим феноменом для всей Франции. Он имел место быть в нескольких коммунах, городах и деревнях Алье (Ганна, Монлюсон, Изёр, Трето, Тронсе, Домпьер-сюр-Бебр). Таким образом, пятнадцать-двадцать женщин были заклеймены в Виши и Кюссе при освобождении ^{[7, p. 148]}.

Фабрис Вергилий предложил оценку «доли подстриженного населения», составляющую в среднем 0,05% населения страны ^{[17, p. 77]}. Если такой расчет производить для агломерации Виши, то полученная доля составляет от 0,033% до 0,044% (расчет основан на 15-20 стриженных женщинах в Освобождении для общей численности населения 44 792 человека) ^[13]. Данный показатель может показаться особенно низким из-за большого числа женщин в Виши, находящихся в непосредственном контакте с немецкими солдатами и коллаборационистами, особенно в гостиничных комплексах города.

Попытки надзорных органов Сопротивления гасить чрезмерные эксцессы во время освобождения Виши, вероятно, объясняют столь низкий показатель. Этот эпизод имеет более стихийный характер, чем в Клермон-Ферране, где большая часть острижения организовывалась непосредственно лидерами Сопротивления после их выхода из тюремного заключения ^[5].

На фотографиях, сделанных в Виши и Кюссе, показаны сцены, которые стали символом процесса очищения: например, группа коллаборационистов, которая под свист толпы проходит по улице города в сопровождении охраны ^[8]. Многие кадры показывают, что женщины берут на себя роль мстителей, что, заметим, случается довольно редко. В остальном исполнение этих стрижек соответствует ритуалу, принятому и в других местах: присутствие активно реагирующей публики, свастики, нарисованные на головах виновных, на шее повешенного — табличка с перечислением совершенных преступлений, сцена вынужденного раскаяния, когда обвиненных женщин заставляют просить прощения на коленях.

Анри Лавиль изобразил портрет города Виши 25 сентября 1944 года в ежедневной многотиражной (25000 экземпляров) газете «Valmy». В частности, он описал штаб-квартиру Национального фронта на улице Жоржа Клемансо:

«<...> Вот пресс, который использовался для раздавливания рук и ног замученных, варварский шлем с шурупами для деформации черепа, комната пыток с подвесными устройствами, электроды, висящий канат, убогие клетки, где до сих пор видны следы крови и остатки волос. <...> фотографии коллаборационисток («горизонтальное сотрудничество», как говорят парижане), одно лицо в профиль до и после пострига, другое на коленях у Боша — она сама отправляла эту фотографию патриотическому соседу, чтобы разозлить его» ^[10].

Такое смешение пыток, которым подвергались бойцы Сопротивления, и сексуальных отношений с немцами продолжает стигматизацию этих женщин даже после акта чисток и отрицает любой образ жертвы, который мог бы закрепиться за ними.

На данный момент, как пишет историк Кристиан Бужард, возможно оценить, что примерно от 150 до 160 человек были казнены в Алье без суда и следствия в рамках процесса расправы. Имея примерно 4 казни на 10000 жителей, Алье является одним из департаментов, где это явление внесудебных репрессий происходит при активном участии партизан-макизаров. Однако в районе Виши подобная участь во время первого этапа освобождения настигла только четырех человек. И ещё четырех — на втором этапе, в июне 1945 года. Вынесенные в общей сложности восемь приговоров были несоразмерны тому, что происходило, например, в районе Монлюсон ^[2].

Среди казней, последовавших непосредственно за освобождением, было осуществление смертного приговора командиру отделения жандармерии Виши. В силу своих обязанностей он был призван служить правительству французского государства, расследуя нападения Сопротивления. Он был похищен участниками Сопротивления из своего дома в ночь с 20 на 21 сентября 1944 года, перед тем, как был казнен без приговора ^[4].

Относительно низкая цифра репрессивных действий объясняется присутствием сил правопорядка во время оккупации, направленных на обеспечение безопасности столицы Французского государства, а затем — нахождения структур Сопротивления во время освобождения, что затрудняет проведение массовых казней и нападений на вишистскую агломерацию.

К тому же в районе Виши (Сен-Дидье-ла-Форе, Ганна, Бийи, Сен-Жермен-де-Фоссе), там, где маки имели большую свободу действий, — было совершено, предположительно, семнадцать казней. По тем же причинам Виши избежал «синей ночи», как это было в Мулене (9 нападений) и особенно в Монлюсоне (27 нападений). Из 110 нападений и покушений, произошедших в Алье, только три произошли в городе.

Правосудие переходного периода в Оверни осуществлялось в каждом департаменте военным судом. По образцу того, что создавалось в Клермон-Ферране, Ле-Пюи-ан-Веле и Орийаке, региональный комиссар Анри Ингран 5 сентября 1944 года принял решение об организации военного трибунала в Виши.

Виши был выбран, главным образом, потому, что город Мулен, где обычно проходят судебные процессы, был освобожден только 6 сентября. Выбрано место было более чем символично: это был Hotel du Parc, где располагалась резиденция Филиппа Петена с июля 1940 по август 1944 года ^{[16, p. 47]}. Этот суд, заседавший под именем Военного трибунала Виши, а затем — Второго постоянного военного трибунала XIII военного округа, провел шесть заседаний в период со 2 октября по 2 ноября 1944 года. Перед ним предстало 27 человек: двенадцать были приговорены к смертной казни, одиннадцать были приговорены к тюремному заключению или принудительным работам, а остальные были оправданы.

Среди лиц, представших перед судом, только Жан-Феликс Бюффе являлся важной фигурой. Этот полицейский стал начальником безопасности 1 ноября 1942 года и в этом статусе организовывал репрессии против Сопротивления ^{[3, p. 92-98]}. Суд над ним состоялся 2 и 3 октября 1944 года; Бюффе приговорен к смертной казни, расстрелян 30 октября.

В это время система правосудия реорганизуется и очищается изнутри. Полиция и жандармерия, которые должны проводить расследования, также находятся в ситуации хаоса. Следователи должны были также порвать с практикой анонимных доносов, поскольку оккупация создала условия, искажающие правосознание граждан.

С декабря 1944 года официальные суды, ответственные за репрессии, смогли функционировать в Алье. Многие люди, живущие в агломерации Виши, предстали перед ними, и вынесенные приговоры были очень суровыми.

Второй этап внесудебного насилия произошел весной 1945 года.

С учетом 99 вынесенных смертных приговоров, т.е. более 153 смертных приговоров на тысячу приговоров, суд Алье является особо суровым, хотя некоторые приговоры выносились заочно. Из десяти смертных приговоров, фактически приведенных в исполнение, восемь касаются Виши; это, в частности, полицейские из бригады Пуансо, которые очень активно участвовали в борьбе против бойцов Сопротивления и евреев и которые были виновны в многочисленных арестах с последующим применением пыток, о чем свидетельствует история ареста заключенных Аушвиц-Биркенау, попавшие в концентрационный лагерь по воле Пуансо ^[11].

Особенности, присущие агломерации Виши, можно найти в решениях, вынесенных Палатой по гражданским делам. Особо следует отметить большое количество женщин, обвиняемых в «связях» с немцами. Термин расплывчатый и, похоже, охватывает широкий спектр факторов. Хотя речь может идти о сексуальных отношениях с немецкими солдатами, термин включал также женщин, которые, по-видимому, лишь работали в заведениях или в отелях, посещаемых немцами и милиционерами, в результате чего большое число официантов, домработниц и горничных подверглись судебному преследованию.

В то время как Суд и Гражданская палата продолжали работу, в начале июня 1945 года был проведен второй этап внесудебной чистки. Такой всплеск насилия был особенно заметен в Виши. Весной 1945 года сложились благоприятные условия для возобновления стихийного насилия: в докладах префекта региона Алье говорится о неудовлетворении медлительной судебной системой правосудия, которую он считает слишком мягкой ^[12]. Такая оценка может показаться парадоксальной, поскольку присяжные в судах иногда подвергались критике за то, что являлись одновременно и судьями, и потерпевшими ^{[14, p. 178-179]}. Часть населения возмущали некоторые приговоры, которые воспринимались как слишком гуманные, с учетом подаваемых жалоб. Критиковались также и помилования правительства (особенно — помилование Де Голлем маршала Петена), которыми слишком часто пользовались осужденные на смертную казнь, особенно женщины. Это чувство несправедливости превращалось в ненависть, тем более что рассказы о пытках и зверствах, совершаемых гестапо и милицией, получали все более широкое распространение. Так в газете «Valmy» появилась ежедневная колонка под заголовком: «Они возвращаются!», в котором перечислены имена возвращающихся на административные должности коллаборационистов. В то же время в кинохронике показывались первые кадры освобождения концлагерей.

В период со 2 по 8 июня 1945 года произошла вспышка насилия, в ходе которой в агломерации Виши были без суда и следствия казнены четыре человека, столько же человек, сколько и в период освобождения. Насилие было направлено против двух категорий: с одной стороны, информаторы, полицейские и милиционеры, которые были особенно активны и виновны в злоупотреблениях в период оккупации и были задержаны на месте; с другой стороны, «пресловутые коллаборационисты», которые после освобождения были обвинены в сохранении подозрительного поведения: якобы они не занимали четкую позицию во время внесудебных разбирательств. 2 июня тюрьма Кюссе была осаждена несколькими сотнями человек во главе с дюжиной депортированных из Дахау и Бухенвальда. Толпа схватила Жоржа Гувернера, молодого человека из Кюссе, который предал своих бывших товарищей из маки Шатель-Монтань, что привело к аресту и депортации двадцати трех из них, а затем схватила и бывшего комиссара Пуансо, который руководил репрессиями против Сопротивления во время оккупации. Их избили и попытались повесить. Директор, наконец, вернул двух заключенных в камеры ^{[15, p. 13-75]}.

Затем демонстранты направились в местную больницу и захватили Поля Сенати, бывшего руководителя группы милиции в замке Броссов. Тяжело избитого, хотели повесить за шею перед главным входом в тюрьму, но правоохранительные органы поприпятствовали этому акту. Эти сцены были сняты и с тех пор транслировались в документальных фильмах ^[6]. Они показывают развязку беспрецедентного насилия в присутствии бессильных государственных органов.

Как пишут Франсуа Руке и Фабрис Верджили, на этом втором этапе судебной чистки «ставки были уже не такими», как летом 1944 года, «речь уже не идет о повторном освобождении территории», «речь идет (с точки зрения очистителей) об эффективности процесса, сочетающего в себе справедливость и месть» ^{[14, p. 362-363]}.

Таким образом, чистки в Виши и его окрестностях дают нам двоякое представление о произошедшем. Ситуация в агломерации имеет несколько сходных черт с ситуациями в многих департаментах: наличие женских острижений; государственные органы, отвечающие за репрессии; срочный характер чисток. Тем не менее, тот факт, что именно Виши являлось резиденцией правительства французского государства, находил свое отражение в конкретных особенностях: слабость первой фазы внесудебной чистки из-за присутствия сил правопорядка во время оккупации и Сопротивления и, наоборот, жестокость стихийного насилия в июне 1945 года, большое число арестов в первые две недели после освобождения, чрезмерное представительство жителей города в Суде и Гражданской палате, а также суровость вынесенных приговоров.

Период 1944-1945 гг. — определяющий дальнейшую голлистскую политику период стихийного и организованного насилия над пособниками немецких оккупантов после освобождения Виши — имел зачастую реакционный характер, что характеризует данный этап как время установления «исторической справедливости» ^[1].

You can simply select and copy link from below text field.