Burial of Vladimirovka (XVII century): a new monument with secondary burial rite in Central Yakutia

Введение. Погребальные памятники являются основным источником изучения прошлого бесписьменных народов. При анализе отдельных элементов древних захоронений перед исследователями открывается возможность реконструировать не только внешний облик и материальную культуру (предметы быта, одежда), но и систему мировоззренческих ценностей изучаемой группы людей в определенную эпоху. В частности, в изучении этногенеза и архаичной культуры ­­­якутов, наряду с поселенческими памятниками, важную роль играет целенаправленный поиск и научное исследование наиболее древних грунтовых погребений. Не так часто, но все же регулярно, среди них встречаются погребения с нарушенным анатомическим порядком. Данная тема детально отображена на современном этапе изучения погребальной обрядности, выделены основные типы ритуально потревоженных захоронений: вторичное погребение, бальзамирование, постингумационное проникновение ^{[1, с. 86-96]}. К одному из типов ритуально потревоженных захоронений, возможно, относится погребение Владимировка.

Результаты исследования. Памятник расположен на вершине сопки (коренной берег р. Лена) в 500 м. к юго-западу от с. Владимировка. С места захоронения открывается вид на южную оконечность долины Туймаада. В ходе осмотра поверхности сопки была обнаружена продолговатая западина, характерная для якутских погребений, не имеющих надмогильную конструкцию. Контур могильной ямы неправильной формы, длиной около 230 см и шириной 80-90 см. В пределах контура прослеживался прокал почвы, а также левая часть нижней челюсти лошади и железное кольцо, располагавшиеся на глубине 7 см от дневной поверхности. На глубине 60 см проступила крышка гроба очень плохой сохранности, покрытая берестяным полотном в один слой, сшитым из множества лоскутов. На берестяной покрышке найдена округлая железная подпружная пряжка. Крышка, вероятно, была сложена из двух горбылей или досок (особенности выявить не представляется возможным в силу плохой сохранности). Общая длина крышки и гроба составляла 190 см, ширина – 50-55 см. Гроб очень плохой сохранности, умещен по линии юго-запад – северо-восток. Можно предположить, что стенки были сложены из досок или горбылей толщиной 5-7 см. Торцы выполнены из обточенных с обоих концов досок толщиной 6-8 см. Острыми концами торцы упирались в пазы, вырубленные на внутренней поверхности стенок гроба.

После снятия крышки гроба внутри обнаружены скелетированные останки мужчины, лежавшего на спине и головой ориентированного на юго-запад. Лицо было повернуто к северо-западу, то есть влево по отношению к собственной оси, нижняя челюсть была раскрыта. Левая рука покоилась вдоль туловища, правая была слегка согнута и расположена на паху. В верхней части костяка анатомический порядок оказался нарушен (позвонки и реберные кости лежали разрозненно). Часть ребер фиксировалась в районе ног и бедренных костей покойного и имела очень плохую сохранность. Коленная чашечка левой ноги сместилась и располагалась у левой голени. Хаотично расположены были также фаланги пальцев рук. Ноги располагались прямо. Длина костяка – 158 см.

Сопроводительный инвентарь погребения представлен фрагментами железного наборного пояса, состоявшего из бляшек округлой формы с округлой петлей для подвеса и бляшек прямоугольной формы в виде двух соединенных четырехлистников. На прямоугольных бляшках видны остатки тканевой основы. На некоторых из них имеется по две железные заклепки. Кроме того, рядом с фрагментами пояса обнаружен железный колчанный крюк и костяной концевой вкладыш лука. У правой голени покойного были обнаружены железные лепесткообразные фрагменты крепления саадачного набора с кольцами. В области таза зафиксировано три кольца из цветного металла (элементы крепления одежды), между бедренными костями – половинка аналогичного кольца и целое железное кольцо. Между голеней расчищено три плоских железных черешковых вильчатых наконечника стрел и три костяных черешковых четырехгранных наконечника, выполненных из кости с берестяной обмоткой у основания. В районе голеней фиксировались реберные кости жеребенка, положенные в качестве тризны. Калиброванная дата владимировского погребения по радиуглеродному методу датирования, проведенному методом ускорительной масс-спектрометрии в Институте акселераторных анализов в Японии – 1630 – 1670-е гг.

Обсуждение. Для якутских позднесредневековых захоронений характерна ориентация головой на запад. В данном случае сильное отклонение головы покойного к северо-западу обусловлено тем, что памятник приурочен к ручью, протекающему по распадку, расположенному в 350 м к югу от места погребения. Здесь следует отметить, что неподалеку, а именно в 240 м к югу от места погребения Владимировка, расположен памятник «шаман-гора», представляющий собой удлиненно-конусообразную возвышенность. Здесь, кроме стоянок раннего и среднего неолита, на вершине горы имеются погребения, датируемые XVIII-XIX вв. ^{[5, с. 47]}. Подобные географические условия в совокупности с наличием погребальных памятников подпадают под понятие «аартык», что в переводе с якутского означает горное ущелье, горный проход, горная падь, по которой идет дорога ^{[10, стлб. 152]}. Данные обстоятельства позволяют предполагать, что в рассматриваемой местности в древности функционировала одна из множества дорог вглубь центрального левобережья Якутии.

Инвентарный набор мужского погребения Владимировка четко коррелируется с радиоуглеродной датировкой. На фрагментах железного наборного пояса найдены следы холщовой ткани, на которую, возможно, были нашиты бляшки. Так как ткань, находимая в якутских погребениях, считается русским импортом, можно говорить о погребении во времена первых контактов с русским населением, что подтверждается радиоуглеродной датой (1630-1670). Два аналогичных железных пояса из этнографических сборов В. Иохельсона хранятся в Американском музее естественной истории в Нью-Йорке и датируются XVII- началом XVIII вв. ^{[8, с. 179-180]}. Наличие лишь одного концевого вкладыша, выполненного из кости, говорит о помещении во внутреннее пространство гроба только одной половины лука, которая в условиях залегания в агрессивной среде полностью истлела. Возможно, лук был сломан уже при первичном воздушном захоронении исходя из соображений безопасности, или в силу ритуала намеренного «убийства предметов», бытовавшего у якутов в рассматриваемый период. Наконечники стрел группировались скученно у ног, что говорит о наличии колчана, который истлел, как и вся одежда покойного. Стрелы в количестве 6 штук ранее встречались в якутских погребениях, но здесь надо заметить, что классический комплект состоит из 7 стрел ^{[2, с. 124]}. Обнаруженные железные наконечники являются вильчатыми срезнями и схожи со вторым и третьим типами наконечников IV группы по наиболее полной типологии, созданной Ф. Ф. Васильевым ^{[3, с. 74]}. В своем труде «Военное дело якутов» он отмечает, что вильчатыми срезнями в якутских легендах срезали голову перелетной или боровой птицы [Васильев, с. 83]. В то же время, автор не исключает возможность боевого использования данного типа наконечников. Костяные наконечники из погребения Владимировка условно можно отнести к третьему типу якутских костяных черешковых наконечников XVII-XVIII вв., по типологии А.И. Гоголева ^{[4, с. 197]}.

Делать выводы о социальной принадлежности покойного представляется сложным, так как ранние погребения XV-XVII вв. отличает относительная скудность сопроводительного инвентаря по сравнению с погребениями XVIII века ^{[9, с. 96]}. Однако, отсутствие предметов, не имеющих утилитарного значения и сугубо военных атрибутов, а также наличие классического набора лучника и элемента конского снаряжения в виде пряжки позволяет отнести данное погребение к числу рядовых ^{[2, с. 139­ – 141]}.

Особый интерес представляет нарушение анатомического порядка костяка во внутримогильном пространстве. Учитывая целостность внутримогильной конструкции, можно исключить намеренное нарушение анатомического порядка с целью обезвреживания покойного или любых постингумационных манипуляций с трупом в магических и других целях. Исключается также бальзамирование покойного, как в погребении Тымпы, раскопанном Саха-Французской экспедицией в Нюрбинском районе РС(Я), где межреберные мышцы были удалены, а органы грудной клетки извлечены через брюшную полость, которая впоследствии была набита соломой и сосновой корой ^{[9, с.182]}. Вышеперечисленные факторы могут свидетельствовать о вторичном характере погребения. В случае с памятником Владимировка нарушение целостности скелета в районе груди и брюшной полости, неправильное распределение пальцев рук, смещение коленной чашечки относительно левого колена говорят о различной степени сохранности отдельных частей тела покойного во время перезахоронения. Связки и сухожилия конечностей трупа на момент погребения еще сохраняли свои функции, что подтверждается целостностью костей рук, ног и тазобедренного сустава. Известно, что кости таза непогребенных трупов освобождаются от мягких тканей значительно дольше, чем в области грудной клетки и брюшной полости, когда реберно-позвоночные соединения распадаются на отдельные элементы, а кости рук в определенных условиях могут мумифицироваться ^{[6, с. 11]}. Мумификация в условиях позднего средневековья Якутии возможна, если после смерти тело первично было захоронено воздушным или наземным способом. В ходе изучения традиционной якутской погребальной практики не раз встречались грунтовые захоронения с нарушенным анатомическим порядком, которые трактовались исследователями как перезахоронения с арангаса ^{[1, с.87]}. Косвенно указывает на вторичное погребение фрагментарность сопроводительного инвентаря. Воздушные захоронения у якутов считаются традиционным наряду с грунтовым способом и кремацией. Есть сведения, что в дорусскую эпоху (до XVII века) арангасный способ захоронения преобладал над остальными и именно со времени прихода русского населения широко распространяется ингумация покойных. Кроме того, с полным установлением в крае русской административной власти выходили указы, запрещающие арангасный способ погребения и предписывающие придать трупы вторичному захоронению в земле ^{[7, с. 23]}. Впоследствии «арангасирование» сохраняется как отдельный метод только по отношению к шаманам и исключительным людям. Погребение Владимировка может как раз отражать в себе начало процессов крайне незначительного изменения, происходивших в погребальном обряде якутов под давлением русской администрации. Не случайно и расположение погребения в непосредственной близости от административного центра – г. Якутска, где эти процессы должны были начаться раньше всего.

Заключение. Подводя итог, можно заключить, что обнаруженное и исследованное нами погребение Владимировка на основе радиоуглеродного датирования и анализа сопроводительного инвентаря хронологически относится к XVII веку. Характер сохранности костяка и расположение его во внутреннем пространстве гроба указывают на позднее вторичное погребение в частично экскранированном виде. Таким образом, данное погребение является примером незначительных трансформаций, произошедших в погребальной обрядности якутов под воздействием внешних факторов.

Рис. 1. План погребения Владимировка

Рис. 2. Сопроводительный инвентарь погребения Владимировка

You can simply select and copy link from below text field.