European-Caucasian parallels of chivalrous education in the feudal era (IX – XIX centuries)

Bleikh Nadezhda Oskarovna Professor, the department of Social Work, North Ossetian State University named after K. L. Khetagurov  362025, Russia, respublika Severnaya osetiya-Alaniya, g. Vladikavkaz, ul. Vatutina, 46 nadezhda-blejjkh@mail.ru Other publications by this author

Известно, что жизненный путь всякого этноса во всех ипостасях своего отражения находится в тесном диалектическом единстве со сферой бытования, с природно-климатическими условиями, которые не всегда являлись неизменными. Более всего они были подвержены трансформации в те исторические эпохи, когда наблюдался процесс постоянного передела территорий и велись ожесточенные войны «за место под солнцем». Именно в такие беспокойные времена народы вынуждены были адаптироваться и подчиняться тем реалиям, которые им навязывали внешние факторы. И здесь горцы Северного Кавказа были не исключением. Они пережили на себе все тяготы военного испытания, затянувшегося на многие тысячелетия, так как в первую очередь становились конструктом агрессии завоевателей, периодически вторгавшихся на Северный Кавказ.

Регулярная необходимость в защите своей территории заставила горцев овладевать в совершенстве военным ремеслом. Они не мыслились без войны и набегов. И это не могло не сказаться на темпераменте кавказских народов, в их образе мышления, в их культуре поведения, что отобразилось и в педагогической системе, подчинив ее всецело делу военного воспитания, которое в среде крупных феодалов превратилось в рыцарское.

Между собой всех рыцарей северокавказских народов объединял не только подобный образ жизни, но и общие морально-этические ценности и личные идеалы, положенные в основу характерной рыцарской культуры, не знавшей аналогов на западе и в последующие века. На этот факт обращали свое внимание все без исключения бытописатели древнего Северного Кавказа Геродот, Аристотель, Марцелин, Прокопий, Рубрук, Иордан, Багратиони и др.

Удивлялись воинственности, мужественности, смелости и стойкости горцев российские исследователи XVII – XIX вв. А. Берже, С. Гмелин, В. Миллер, Л. Модзалевский, П. Паллас, П. Услар и др.

Говорили о рыцарских добродетелях и российские военные волею случая оказавшиеся на Кавказе: П. Бутков, В. Тизенгаузен, Л. Лавров, В. Бартольд, А. Гольдштейн, Л. Штедер и др.

Даже враги горцев Н. Дубровин, П. Надеждин, Ф. Леонтович, описывая их погрязшими «в насилиях, войнах», в то же время отдавали должное их мужеству и воинственной храбрости, которые, по их мнению, «коренятся в феномене рыцарского духа кавказских народов».

Между тем этот феномен до сей поры не стал предметом отдельного изучения, хотя различные стороны военно-рыцарского воспитания горцев затрагивались в работах Б. Бгажнокова, З. Бузоевой, А. Гутова, З. Джелиевой, А. Магометова, С. Мафедзева, А. Мусукаева, А. Слановой, Е. Хатаева и других. Но, не смотря на это, заявленная проблема до сих пор не подвергнута научному обобщению, что и подвигло автора к её осмыслению.

Средневековье у людей ассоциируется со временем блестящего, романтического рыцарства. Именно в эпоху феодализма сложился образ идеального рыцаря. О том, что представлял собой этот образ в «кавказском исполнении», попробуем разобраться. Для этого обратимся к краткой истории возникновения института рыцарства и военных традиций.

Своим происхождением западно-европейское рыцарство обязано майордому Карлу Мартеллу (717 – 741 гг.), который издал указ об основании конных войск и даровании им за военную службу земельные наделы. Это было связано с тем, что правитель создавал сильную армию, сражавшуюся с арабами. С течением времени, постепенно, к XII столетию в связи с развитием феодализма, рыцари приобретают статус привилегированного сословия, превратившего их в феодалов, состоявших на службе у сеньоров – баронов, графов. Они за свою службу получают протекции и земельные угодья.

Исследователь средневекового рыцарства Л.Фангеев писал: «Рыцарство – это превосходное учреждение, это дивное усилие энтузиазма и добродетели, которое в наше время кажется только благородным безумством, было, однако же, во времена анархии дополнением к законам и защитой самых дорогих прав; оно было опорой вдов и сирот, прибежищем слабых, ужасом для разбойников; словом, оно было даром, который небо ниспослало на землю, чтобы удержать на ней в эти времена опустошений влияние добрых начал» [8. С. 18]. Это высказывание реалистично отображало действительность. Обязательным девизом всех рыцарей являлось следующее: «Бог, король и дама». Они стали не только защитниками своего Отечества, но и фундаментом средневекового социума. Рыцарство содействовало поддержанию вассальной преданности, рыцарское слово признавалось нерушимым закладом в важных договорах. Обман и вероломство признавались самым безнравственным преступлением среди рыцарей; они клеймились всеобщим презрением и утрачивали рыцарское звание.

Рыцаря различали по его вооружению и везде ему выказывали радушный прием, на который тот отвечал скромно и вежливо. Корректность и учтивость, служение Прекрасной Даме являлись качествами, которые несколько смягчали существующую суровость и были записаны в Рыцарском уставе. Они лежали в основных принципах воспитания молодежи, стремящейся получить рыцарское звание.

С течением времени западное рыцарство становится элитой общества и потому стать рыцарем имеет право только родовой дворянин, достигший возраста 21 года. При этом считалось необходимым, чтобы с детства в нем воспитывали силу духа, физическую крепость, способность переносить все воинские тяготы. Более того, от воспитанника требовалось изучение боевого искусства. Претендент в рыцари еще на низших ступенях обучения обязан был подтвердить свое великодушие, мужество, доблесть, честность и показать себя достойным нести такое высокое звание и честь.

Как правило, воспитание начинали с должности пажей. Для чего отцы посылали своих десятилетних сыновей на обучение к рыцарям. Здесь мальчики изучали музыку, богословие, куртуазию (светский этикет), а также исполняли самую сложную работу: прислуживали своему господину за столом, сопровождали его на охоту, занимались бытовыми вопросами сеньора. Если воспитатель признавал, что юноша, отданный ему в услужение (на воспитание), делает хорошие успехи, то его повышал в оруженосцы, давая меч. На этой стадии воспитания помимо службы сеньору входили изучение воинского ремесла и несение охраны. Обыкновенно в оруженосцы посвящали юношей 14-15 лет, из-за того, что рыцарское вооружение было не из легких и требовало известной физической подготовки [7. C. 13].

Оруженосец, прослуживший несколько лет у своего воспитателя (патрона) и зарекомендовавший себя с хорошей стороны, имел право добиваться рыцарского звания. После обряда посвящения в рыцари, ему преподносили вооружение и доспехи: шлем, панцирь, гобиссон, набедренники, полукафтанье, наплечники и наколенники, копье, меч, щит, палицу, кинжал, бердыш, молот и нож.

Однако звание рыцаря было не вечным. Рыцаря могли лишить звания за неблаговидные поступки, например, на ложь и предательство. Этот ритуал был схожим с похоронами. Его лишали орудия, разламывая его на куски над головой, срывали рыцарские герб и шпоры и говорили такие слова: «Да будут дни его сочтены, а достоинство его получит другой... Да останутся дети его сиротами, а жена – вдовою… Да не будет сочувствующего ему… Да обрядится он проклятием, как ризою, и вместится оно, как вода, в чрево его…» [2. C. 56]. Поэтому преступателей Кодекса рыцарской чести было мало.

Основным занятием рыцарей была война, но в мирное время они проводили время на охоте, турнирах, пирах, давали различные обеты. Рыцари не должны были не жалеть все свои силы и честь, если затрагивались интересы родины, сеньора или дамы. Они были обязаны не изменять своему долгу и чести.

Воспитание в среде высшей средневековой военной элиты на заре становления военной демократии не являлось четко систематизированным и непрерывным хронологическим процессом. В средневековом обществе просто не существовало точных представлений о том, когда, в каком возрасте следует начинать воспитание подрастающего поколения, не было даже понятия о воспитании как о целенаправленном действии. Все бытовавшие тогда мнения на этот счет более чем смутны и хаотичны, поэтому с очень большой долей уверенности можно лишь говорить не о системе воспитания, а об исторически сложившихся традициях и обычаях подготовки сыновей феодалов к существованию в типично феодальном обществе. Причем, на рыцарском западе эти традиции и обычаи очень разнились от страны к стране, а порой ими просто пренебрегали. Так, там воспитание мальчиков могло начаться и в 9 лет, и в 16 лет, а могло и не начаться вообще, в последнем случае молодой рыцарь просто отрывочно усваивал витавшие в обществе стандарты и нормы социально-нравственного поведения, в силу своих возможностей и способностей. Однако при этом все вышесказанное не относилось к области военной подготовки. Средневековое общество было очень милитаризированным, каждый человек, даже крестьянин, не говоря уже о знати, мог держать в руках оружие и умел им пользоваться. Война была нормальным социальным явлением, а для некоторых становилась и смыслом жизни. Короли, герцоги, графы и простые держатели ленных владений – все были воинами, и это, кстати, их всех объединяло и уравнивало. Естественно, что при таком культе войны очень рано сложились определенные взгляды на способы и приемы воспитания воина, и эти взгляды планомерно претворялись в жизнь по мере взросления ребенка. Следует, правда, отметить, что здесь речь идет о овладении чисто практическими навыками и умениями, необходимыми солдату, а не о морально-психологической стороне дела.

На Северном Кавказе же дело обстояло несколько иначе. Вся жизнь горца, будь он из простой или богатой семьи регулировалась нравственными нормами-адатами, нарушить которые не смел никто, и потому наравне с военным искусством ребенку с малых лет прививались и нормы морали. В итоге к XI веку у горцев уже установились традиции не только военного и неотъемлемого с ним физического, но и социально-нравственного воспитания. Связано это было с той социальной ролью, которую начало играть рыцарство в горском феодализирующимся обществе. Однако справедливости ради отметим, что в Северокавказском крае рыцарство не стало самостоятельной ни юридической, ни экономической, ни социальной прослойкой, какую мы видим на Западе.

Рыцарство «в кавказском воплощении» являло собой довольно любопытный образец формирования достаточно пластичной и живучей поведенческой парадигмы, существующей в смутные эпохи регулярных, непрекращающихся боевых действий, стычек и сопутствующих им эпидемических заболеваний. К тому же северокавказская модель воспитания, идеалы рыцарства воздействовали на горский социум вертикально - сверху донизу, трансформируя его законы не менее сильно, чем это совершали заповеди и уставы западного католицизма. Этот факт подтверждает отрывок из лермонтовского «Кавказского пленника»:

«…Там поразить врага не преступленье;

Верна там дружба, но вернее мщенье;

Там за добро – добро, и кровь – за кровь,

И ненависть безмерна, как любовь…» [6. C. 216].

К классу северокавказского рыцарства относились только знатные феодалы, разделявшие нравственно-этические установки и правила, похожие и напоминающие Кодексы западноевропейского рыцаря. Однако, в отличие от данного Кодекса, рыцарские ценности входили в неотчуждаемую часть горских адатов – неписаных законов и потому неукоснительно и строго ими выполнялись. Эти установления получили общее наименование Морального кодекса горцев, который у разных национальностей именовался по-разному: «Ирон агъдау» - осет., Адыгэ хабзе» - адыг, «Намуфс» - балк., «Намыс» - каб., «Хэбзэрэ зауэрэ» - черк., «Эздел» - инг., «Намус» - даг., «Къонахалла» - чеч. Но не смотря на различия в терминологии, все эти локальные кодексы содержали общие моменты и являлись чрезвычайно насыщенными и всеохватывающими по содержанию. При этом мыслились события не только этикетного свойства, но и традиции, обряды, нормы обычного права, общественные институты, духовные и морально-этические ценности кавказцев.

Из основного (общего) горского морального кодекса к IX столетию и сформировался Дворянский моральный кодекс, названный рыцарским. Однако оба этих кодекса отнюдь не исключали, а существенно дополняли друг друга. Рыцарский (дворянский) этикет появляется из общекавказского этикета, уходящего своими корнями во времена родового строя. При этом рыцарский (дворянский) этикет сложился в обстоятельствах развитого феодализма, когда в полном объеме оформился дворянский класс со своей политико-экономической, социально-культурной спецификой. Поэтому Дворянский этикет являлся продуктом господствующего класса. И данная культура отвечала социальному статусу кавказских владетелей, которых известный академик П.С.Паллас характеризовал такими словами: «Это род рыцарей, поддерживающих между собой и во взаимоотношениях с подданными конкретную феодальную систему, аналогичную той, какую немецкое рыцарство учредило раньше в Пруссии и Лифляндии» [1. C. 216].

Невзирая на то, что у каждого кавказского этноса бытовал свой моральный кодекс и рыцарские установления, они имели множество общих черт в силу компактного проживания этих народностей и общности их интересов. Потому и не случайно возник объединенный моральный кодекс, именуемый Северокавказским дворянским этикетом. В него органическим единством вошли рыцарские добродетели [5. C. 13]. На его основе была выстроена и вся система воспитания у северокавказцев, носившая классовый характер и всецело направленная на то, чтобы воспитать из ребенка умелого и выносливого воина и джигита. Для чего его уже четырехлетним ребенком сажали на коня и всячески поощряли в нем пристрастие к физическим играм и состязаниям, а для юноши необходимой частью воспитательного процесса были обращение с холодным оружием, джигитовка, различные виды единоборства и стрельба в цель.

При всяком благоприятном случае, и в частности, на охоте, подростка обучали ориентации на местности, правильно устраивать засады, стойко переносить все трудности и лишения. Молодой горец нередко уже имел своего коня, участвовал в конно-спортивных соревнованиях, набегах, и в вооруженных столкновениях.

Совместно с физической подготовкой юношу обучали танцам, красноречию. Особое значение придавали практическим навыкам; с младых лет горец умел освежевать баранью тушу и разделить ее на части сообразно обычаям, приготовить и правильно подать на стол. Будущий владетель мог обслужить за столом гостей и старших, зная в совершенстве правила этикета. Однако в походах юноша изучал не только практическую сторону жизни, но и познавал историю своего и сопредельных народов, элементы космологии, природу и географию.

Закончив обучение (примерно, в 16 лет), молодой князь сдавал своеобразный экзамен по рыцарскому этикету, физической и боевой подготовке и только тогда имел право стать непосредственным членом своего общества. При этом ограничений в совершенствовании не было.

Несмотря на то, что Рыцарский кодекс был очень въедливым к своим адептам, и соблюдение его было связано с дискомфортом, он являлся гарантом защиты чести и достоинства человека, уважения окружающих и высокого статусного положения. Не зря горцы считали, что «рыцарство – это неприступная скала» [3. C. 625-629]. Дворянин являлся не столько должностным лицом, сколько олицетворял собой довольно привлекательный образ жизни, поэтому остальные члены горского сообщества видели в нем идеал для заимствования.

Таким образом, Рыцарский кодекс горских народов мы рассматриваем как культурную модель, своеобразный эталон, которые возникли под серьезным воздействием военизированного быта, протекавшего на протяжении довольно длительного периода и включавшего в себя воспитание гармонически развитой личности. В силу специфики своего исторического развития, консервативности и застойного характера общественных отношений, горцы в означенное время (IX – ХIX вв.) не имели своей письменности, литературы, архитектуры, градостроительства и потому Рыцарский кодекс с его воспитательными постулатами можно считать существенным культурным достижением, сокровищницей мудрости для современной педагогической науки.

Список литературы

1.Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XVIII – XXIX вв. Нальчик, 1974. 240 с.

2. Антонян Г. Кодекс чести и средневековое рыцарство. М., 2002. 67 с.

3. Блейх Н. О.Технологии применения идей этнопедагогики в работе современной национальной школы //В сборнике: Экономика. Образование. Право. Научные исследования состояния и развития современного общества Сборник научных трудов по материалам международной научно-практической конференции. Под редакцией А.А.Ващенко. 2016. С. 625-629.

4. Блейх Н.О., Дзугаева М. Содержание и система военно-физической подготовки юношества у северокавказских народов //В сборнике: Вопросы педагогики и психологии сборник научных трудов. М-во образования и науки Российской Федерации, Агентство по образованию Российской Федерации, Северо-Осетинский гос. ун-т им. К. Л. Хетагурова ; [редкол.: Хатаев Е. Е. (отв. ред.) и др.]. Владикавказ, 2006. С. 17-23.

5. Дзугаева М., Блейх Н. Военно-рыцарское воспитание северокавказских народов. Северо-Осетинский государственный университет имени К.Л. Хетагурова. Владикавказ, 2007. С. 13-17.

6. Лермонтов М.Ю. Сочинения: В 5 т. М., 1987. Т. 3. 506 с.

7. Руа Ж.Ж. История рыцарства. М., 1996. 322 с.

8. Фангеев Л. Средневековое рыцарство. М., 2003. 213 с.

You can simply select and copy link from below text field.