Russian Orthodox Church in the Educational Policy of Post-Reform Russia

В условиях религиозного «возрождения» в России конца 1980 – 1990-х гг. Русская Православная церковь не могла обойти вниманием такой важнейший аспект своей деятельности как образовательная политика. Вопрос складывания системы православного образования и просвещения стал более чем актуальным в контексте предоставленных государством возможностей.

Особой проблемой религиозного «возрождения» явился дефицит кадрового состава священнослужителей конфессий, что в полной мере затронуло и Русскую Православную церковь. Ситуацию осложняло и то обстоятельство, что церковные помещения часто располагались в различного рода сторонних организациях - музеях, библиотеках и архивах, откуда их следовало выводить ^{[9, с. 471]}.

В 1988 г. в семинариях на очном отделении обучалось всего около 900 чел., заочно - 602; в академиях - 200 очно и 202 заочно; во всех академиях и семинариях трудились 20 профессоров, 15 доцентов и 114 преподавателей ^{[1, с. 360-361]}. Поместный собор 1988 г. явился переломным в плане открытия духовных учебных заведений: если к 1988 г. Русская Православная Церковь располагала лишь двумя Духовными академиями и тремя семинариями, то к 2002 г. число духовных учебных заведений заметно увеличилось – 5 академий, Богословский институт, 31 семинария, 32 училища и 4 пастырских курсов, многократно возрос преподавательский персонал школ, в несколько раз увеличилось и число студентов ^{[2, с. 2]}. С 1989 г. по 1994 г. из стен духовных академий вышло 186 выпускников дневного отделения, 205 - заочного обучения, - из них 79 присвоена степень кандидата богословия. За это время полное семинарское образование на стационаре получили 1390 учащихся, заочное семинарское образование – 1211 священнослужителей. Регентские школы окончили 380 учащихся. 21 выпускник получил образование в иконописных школах. Полный курс духовных училищ прошли около 700 учащихся ^{[4, с. 104]}. По решению Священного Синода 1991 г. был создан Отдел Московского Патриархата по религиозному образованию и катехизации, председателем которого стал игумен Иоанн (Экономцев) ^{[7, с. 2]}. В 1994 г. прошло первое совещание ректоров духовных учебных заведений, которое возглавил Святейший патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Алексий II затронул вопрос о государственном признании духовного образования.

Остро стоял вопрос об уровне преподавания. Явно ощущался дефицит учебных пособий, издание их типографским способом пока рассматривалось лишь в будущем. Состояние академических и семинарских библиотек вызывало серьезную обеспокоенность, основной фонд из состоял из дореволюционных изданий. Возникла потребность в переиздании наиболее ценных и дефицитных богословских и церковно-исторических книг. В принципе это представлялось возможным, поскольку материально на тот момент духовные школы в целом были обеспечены, учитывая их незначительное количество.

Современное состояние отечественной богословской науки оставляло желать лучшего – отсутствовали высококвалифицированные профессиональные богословы, отвечавшие всем предъявляемым реальностью требованиям, научный уровень многих богословских диссертаций и публикаций был весьма невысок, духовные учебные заведения не имели своих печатных научных изданий, крайне редко проводились научные конференции и другие подобного рода мероприятия и т.д. ^{[1, с. 362]}.

Архиерейский Собор 1989 заслушав доклад председателя Учебного комитета архиепископа Дмитровского Александра, вынес соответствующее решение: «Подготовка необходимых кадров должна быть первостепенной заботой всей Церкви. Это предполагает осуществление таких перемен во всей системе духовного образования, которые бы способствовали решению назревших проблем. В связи с этим необходимо: предоставить Учебному комитету потребные правовые, кадровые и финансовые возможности для осуществления своих функций; считать своевременным реорганизацию структуры и содержания учебного процесса таким образом, чтобы в ближайшее время обеспечить обязательное высшее богословское образование для пастырей Церкви; признать необходимым возродить печатные органы духовных академий; особое внимание уделить церковным школам нового типа – духовным училищам, призванным готовить церковнослужителей» ^{[6, с. 11]}.

Но увеличение количества духовных учебных заведений в условиях изменения государственного строя и кризиса экономики осложнялось различного рода трудностями, в первую очередь, духовные школы испытывали значительные финансовые затруднения, отсутствовала централизованная система их финансирования. Как следствие, многие из вновь открытых семинарий и училищ не поддерживали взаимодействия с Учебным комитетом, считая, что орган, от которого не зависит их финансирование, не должен выступать в роли контролирующей организации. Патриарх констатировал, что «не могут не вызывать обеспокоенности те тенденции к самодостаточности, которые наблюдаются в поведении руководства некоторых духовных школ. Мы считаем совершенно недопустимым такое положение дел, когда циркулярные письма и другие официальные документы Учебного Комитета остаются без всякого ответа и должной реакции со стороны ректоров духовных семинарий и училищ» ^{[2, с. 9]}.

И все же благодаря усилиям Учебного комитета в тех сложных обстоятельствах через решения Архиерейских Соборов, Святейшего патриарха и Священного Синода, совещания ректоров и инспекционные проверки духовных учебных заведений централизованная система управления духовными школами была сохранена. Особая трудность для Учебного комитета заключалась в том, что он не имел доступа к вопросам распределения финансирования духовных учебных заведений, это была прерогатива, в основном, местного епархиального руководства. Для оптимизации управления полномочия в отношении духовных школ между епархиальным архиереем и Учебным комитетом были перераспределены.

Спецификой 1990-х гг. стало уклонение от рукоположения значительного количества выпускников Духовных семинарий и дефицит преподавательских кадров. Духовные училища, создававшиеся как учреждения для подготовки псаломщиков и церковнослужителей, реально выпускали пастырей, но при этом их учебный план был для этого явно недостаточен.

Недостаточно оформленный юридический статус духовных школ тормозил развитие системы духовного образования. Возникали сложности и из-за отсутствия четкости в разделении компетенций епархиальных архиереев и Учебного комитета в отношении духовных учебных заведений. Только в 1994 г. появился типовой гражданский устав духовных школ как образовательных учреждений с правами юридического лица ^{[4, с. 108]}. Тогда же был определен вопрос о процедуре и механизме государственных лицензирования и аккредитации духовных учебных заведений.

«Острая нехватка духовенства подталкивает епархиальные власти к открытию духовной школы в своей епархии, даже если для этого нет необходимых материальных условий и, что еще важнее, нет должного числа квалифицированных преподавателей. Такой подход к делу иногда ведет к девальвации богословского образования» ^{[5, с. 132]}. Созрела потребность параллельно с государственным лицензированием духовных учебных заведений проводить Учебному комитету и внутрицерковное доя проверки уровня квалификации педагогических кадров, укомплектованности библиотечных фондов, наличия учебных и жилых помещений и т.п.

С 24 по 26 января 1995 г. состоялось совещание ректоров духовных училищ, на котором приоритетной задачей было объявлено скорейшее решение острого дефицита духовенства в епархиях.

7 марта 2000 г. Священный Синод принял постановление о распределении выпускников духовных учебных заведений, причем, дипломы об окончании духовных школ вручались выпускникам, не имевшим сана, только через два года после окончания заведения при условии хороших рекомендаций на церковном послушании ^{[3, с. 179]}. Это было вызвано ростом количества выпускников, не желавших принимать священный сан по окончания духовных учебных заведений. В итоге получалось, что значительные средства на обучение, как правило, проживание и питание, не возвращались, поскольку студент отказывался служить Русской Православной церкви.

Стремление церковного руководства сократить поступление в духовные учебные заведения случайных граждан нашло свое отражение и в гражданских уставах духовных школ. Некоторые из них включили пункты следующего содержания: «24. Выдача диплома об окончания семинарии выпускникам может быть задержана на срок до трех лет в связи с отказом от выполнения послушания по служению в Церкви. Решение о выдаче диплома данному выпускнику принимается епархиальным архиереем в ведение которого был направлен выпускник» ^{[8, с. 3-4]}.

Создание системы провинциальных российских духовных учебных заведений в 1990-е гг. протекало в еще более сложных условиях, поскольку не было централизованного финансирования данных заведений, отсутствовали необходимые помещения, библиотеки были недоукомплектованы, преподавательских кадров было недостаточно и т.д. Учебному комитету удалось наладить регулярный контроль духовных школ через инспекционные проверки только после 2000 г.

Государственные контролирующие структуры любым способом тормозили дальнейшее расширение религиозного образования. Семинариям было запрещено принимать граждан, имевших светское высшее образование, не разрешалось преподавание психологии, логики и философия, без которых освоение богословия весьма проблематично. Совет по делам религий агрессивно насаждал исторический и диалектический материализм в качестве методологической основы преподавания в семинариях и академиях.

Итак, в конце 1980 - 1990-е гг. происходило массовое открытие новых духовных учебных заведений, что, в свою очередь, породило и новые проблемы. Порою открытые духовные училища и семинарии имели «факультативный» характер, то есть в них отсутствовал штатный освобожденный человек, в обязанности которого входила бы организация и контроль за учебным процессом и заведением в целом.

Возрождающейся система российского религиозного образования в полной мере испытала на себе трудности становления, основными из которых были дефицит преподавательского состава, недоукомплектованность библиотек, недостаток учебных пособий, нехватка зданий, отсутствие необходимого статуса. Ситуация осложнялась децентрализацией, поскольку финансирование новых религиозных учебных заведений и училищ осуществлялось не из Учебного комитета, а напрямую из епархий; некоторые учебные заведения вообще не получали никакого – ни центрального, ни местного финансирования, находясь в условиях самообеспечения.

Только к 2000 г. в принципе был решен вопрос централизации религиозного образования в России: проведены массовые инспекционные проверки Учебным Комитетом, обозначен вопрос об обязательном лицензировании духовных академий, семинарий и училищ и последующей их аккредитации. Тем не менее, проблем в оптимизации системы православного образования и просвещения остается много, и решение их во многом зависит от государства ^[10].

You can simply select and copy link from below text field.