Legal nature of a factoring agreement

Научное стремление исследователей определить правовую природу договора финансирования под уступку денежного требования привело к появлению различных подходов относительно места данного правового явления в системе гражданского права и его специфических существенных признаков. Согласно одной из точек зрения договор факторинга имеет заемно-кредитную природу ^{[1, с. 294-295; 2, с. 261; для удобства изложения в настоящей статье термины «финансирование под уступку денежного требования» и «факторинг» используются как взаимозаменяемые]}. Сторонники указанной позиции отмечают тождество финансирования, осуществляемого фактором, и кредитования как действий по предоставлению денежных средств, при этом проявление имманентно присущего кредитным отношениям условия возвратности авторы видят в получении от дебиторов денежных средств по уступленным требованиям. Так, Е.С. Подвинская обосновывает преломление критерия возвратности в обязательствах факторинга тем, что полученные по требованию денежные средства обращаются на погашение кредита. При неплатеже со стороны покупателя - должника по требованию возврат денег, затраченных на покупку требований, осуществляет поставщик ^{[3, с. 2]}. К.Р. Адамова и Ю.Р. Тямушкин, придерживающиеся точки зрения, что факторинг представляет собой кредит под оборот, указывают: «Факторинговая сделка имеет кредитную природу, поскольку в ее основе лежит авансирование денежных средств поставщику под поступления от его дебиторов ...с взиманием за это определенной платы - комиссионного вознаграждения» ^{[4, с. 2]}.

Сходство отношений финансирования под уступку и заемных отношений подчеркивает и законодатель, поскольку гл. 43 ГК РФ «Финансирование под уступку денежного требования» находится среди норм о договорных институтах заемной направленности. В научной литературе указывают на этот факт, акцентируя целенаправленность расположения в ГК РФ норм о данном договоре после главы о займе и кредите ^{[5, с. 10; 6, с. 106; 7, с. 168-169]}.

Исследователи подчеркивают кредитную природу финансирования под уступку денежного требования ссылками не только на ГК РФ, но и на иные нормативные акты — пп. 2 ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 02.12.1990 № 395-1 «О банках и банковской деятельности», где деятельность по «приобретению прав требования от третьих лиц исполнения обязательств в денежной форме» включена в состав «других сделок», осуществляемых кредитными организациями, и на Приложение №1 к Положению Банка России от 26 марта 2004 г. № 254-П «О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности», где Банк России относит «денежные требования кредитной организации по сделкам финансирования под уступку денежного требования (факторинг)» к разряду «денежных требований и требований, вытекающих из сделок с финансовыми инструментами, признаваемых ссудами» ^{[8, с. 19; 9; 10]}. Кроме того, указанным Положением Банка России оборотный факторинг фактически отождествляется с кредитом (абз. 2 п. 4.7.).

Отождествление отношений кредитования и финансирования под уступку денежного требования характерно и для экономической теории. Так, в учебно-методическом пособии «Деньги. Кредит. Банки» говорится: «Факторинг — распространенная форма кредитования за рубежом. Факторинг — это покупка банком денежных требований поставщика к покупателю и их инкассация за определенное вознаграждение. Это способ кредитования поставщика с условием возврата кредита в форме правопреемства или уступки права требования к покупателю» ^{[11, с. 86]}. В учебнике «Финансы и кредит» указано, что факторинг является разновидностью банковских кредитных операций ^{[12, с. 364]}. Это объясняется тем, что с экономической точки зрения и факторинг, и кредитование — инструменты финансирования потребностей предприятий

Законодательное решение о договоре финансирования под уступку денежного требования свидетельствует о неоднородности правоотношений факторинга. Нормы гл. 43 ГК РФ позволяют заключать как договор факторинга по модели «покупки» требования, так и по модели обеспеченного уступкой требований займа (кредита). Соответственно, и квалификацию указанных договоров удобнее осуществлять по отдельности.

«Обеспечительному» факторингу присуща очевидная заемно-кредитная природа. Финансирование в рамках такого договора осуществляется на условиях возврата денежных средств «заемщиком»-клиентом. Особенностью структуры правоотношений из договора финансирования под обеспечительную уступку задолженности является наличие основного обязательства клиента по возврату предоставленных денежных средств, наряду с основным обязательством по уступке прав требования в качестве обеспечения. Другое дело, что динамика развития правоотношений существенно отличается от классических кредитных отношений — возврат предоставленного финансирования осуществляется преимущественно из полученных от должников по уступленным требованиям денежных средств. Если же срок погашения должниками своих задолженностей наступает позже предусмотренной договором факторинга даты возврата клиентом финансирования, то соответствующее основное обязательство последнего актуализируется на эту дату. В таком случае правоотношения развиваются по модели кредитования.

В договоре финансирования по модели «покупки» требования заемно-кредитная природа не так явно выражена, поскольку сконцентрирована преимущественно на обязательстве финансового агента. Разложение такого варианта договорных отношений на элементы обнаруживает две составляющих: кредитное (заемное) обязательство и обязательство уступки (цессия). При отсутствии в отечественном гражданском обороте договора факторинга стороны могли бы заключить серию сделок, — кредитный договор (договор займа) и соглашение о возмездной уступке денежных требований (в форме определенного поименованного договора, как-то: купля-продажа, мена), а также одномоментно с указанными или впоследствии зачет встречных требований. Закрепление же в законе особого договорного вида факторинга упрощает практику обмена участниками соответствующих благ. В данном варианте договора уступка производится в целях погашения обязательства по возврату кредитного долга, т.е. имеет расчетный характер. Условно указанный вариант договора финансирования под уступку дебиторской задолженности можно обозначить как «кредитно-ориентированный расчетный» факторинг (для удобства изложения и прочтения такая конструкция в настоящей работе будет именоваться «расчетным» факторингом).

Однако признание доминирующего значения действий по финансированию в определении природы договора оставляет без внимания иную конституирующую составляющую модельной конструкции факторинга — уступку денежного требования. Цессия как таковая может осуществляться на основании различных видов договоров, она представляет собой правовой инструмент для исполнения должником обязанности перенести право на кредитора. Распорядительный характер уступки позволяет провести аналогию с традицией — передачей вещи. В этой связи, данный элемент в договоре факторинга не может однозначно указывать на принадлежность соответствующего обязательства клиента к определённому договорному типу. Вместе с тем, данное универсальное правовое средство придает исключительный характер рассматриваемому договору, обособляя его от иных известных договорных конструкций. В отличие от прочих возмездных гражданско-правовых договоров, опосредующих возникновение квалифицирующего обязательства, отражающего специфику договорной модели, и обязательства второстепенного порядка по передаче денежных средств в оплату товара, работ или услуг, для договора факторинга характерно наличие двух обязательства, имеющих ключевое значение для его квалификации. Взаимонаправленность и равнозначность предоставлений финансового агента и клиента — финансирование против уступки требований — дает основание обозначать природу исследуемого договора как «кредитно-обменную» в том смысле, что взамен предоставляемых денежных средств передаются денежные требования. С экономической точки зрения данные действия направлены на совершение типичного рыночного обмена. И в «обеспечительном», и в «расчетном» варианте структурирования договора уступка обязательственных прав денежного характера имеет встречный по отношению к финансированию характер. Предоставление денежных средств и цессия денежных требований представляют собой два магистральных действия, определяющие сущность гражданско-правовой конструкции факторинга.

Применительно к рассматриваемой тематике заслуживает пристального внимания точка зрения, заключающаяся в указании на комплексную сущность рассматриваемого правового феномена. Исследователи выделяют различные сочетания существенных элементов, лежащих в основе договора. Так, ряд авторов выделяет в обязательствах из договора факторинга элементы цессии, займа (кредита) и возмездного оказания финансовых услуг, связанных с денежными требованиями (при включении их сторонами в содержание договора) ^{[13, с. 230; 14, с. 435]}. Согласно другой точке зрения рассматриваемый договор включает в себя, помимо займа, кредита, цессии, финансовых услуг, также залог прав (в случае заключения договора обеспечительного факторинга) ^{[15, с. 9; 16]}. Ученые различным образом обозначают подобную разноплановость договора финансирования под уступку денежного требования. Рассматриваемый договор определяется в литературе как смешанный ^{[13, с. 232; 17, с. 111]}, как комплексный ^{[18, с. 490; 19, с. 49; 20, с. 140]}, а также как договор особого рода ^{[21, с. 23; 22]}. Остановимся на указанных позициях подробнее.

Согласно пункту 3 статьи 421 ГК РФ стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора. С.К. Соломин отмечает: «Рассматривая существующую систему гражданско-правовых договоров, представленную в ГК РФ, нетрудно заметить, что конструкция смешанного договора в нее не вписывается, поскольку не представляет собой какой-либо договорный тип. Смешанный договор всегда находится в пограничном состоянии, поэтому лишен каких-либо конститутивных признаков, которые характеризовали бы его в качестве самостоятельного вида гражданско-правового договора» ^[23]. Смешанные договоры относятся к числу непоименованных, специализированное правовое регулирование в отношении которых отсутствует, что дает основания для обращения к п. 3 ст. 421 ГК РФ. В связи с этим точка зрения авторов, определяющих договор финансирования под уступку в качестве смешанного, базируется на ошибочной позиции. К сожалению, подобную ошибку совершают не только авторы академической литературы, но и судебные органы. В судебной практике иногда встречаются попытки рассматривать договор финансирования под уступку денежного требования как смешанный договор, сочетающий элементы цессии и займа (кредита) ^[24].

Признавая договор финансирования под уступку денежных требований договором особого рода, так называемым явлением sui generis, мы неизбежно теряем из виду основные начала данного правового явления. При этом мы сталкиваемся с необходимостью так или иначе определить его составные элементы. И если уступка денежных требований как разновидность универсализированного правового средства — сингулярного правопреемства не препятствует признанию самодостаточности и самобытности рассматриваемой договорной конструкции, то финансирование, оказываемое фактором, можно возвести к общеправовому инструменту, лишь абстрагировавшись от рассмотрения ряда договорных видов. В семантическом плане финансирование означает снабжение денежными средствами, финансовыми ресурсами. Собственно финансирование можно обнаружить в различных видах договорных конструкций: и в договоре купли-продажи – со стороны покупателя, и в договоре аренды – со стороны арендатора, и в договоре возмездного оказания услуг – со стороны заказчика, и в кредитном договоре в контексте обязательства кредитора и т.д. Однако целевая направленность действий по финансированию в перечисленных договорах различна. В договоре купли-продажи предоставление денежных средств покупателем имеет цель оплаты товара, в договоре аренды – оплаты арендатором пользования имуществом, в договоре оказания услуг – оплаты заказчиком услуг. Такие действия по оплате товаров, работ, услуг, пользования имуществом составляют суть обязательств, характеризующихся в современной цивилистике как вспомогательных (второстепенных) ^{[25, с. 224; 26, с. 5]}. Телеологический анализ обязательства по финансированию, предоставляемого финансовым агентом в рамках договора факторинга, не позволяет сделать вывод о его вспомогательном (в указанном значении) характере, — как в «расчетном» факторинге, так и в «обеспечительном». В содержательном контексте действия по финансированию имеют идентичный характер с предоставлением, оказываемым кредитором в договоре займа и кредитном договоре. В связи с этим, как уже было упомянуто выше, обязательству финансового агента присущи заемно-кредитные черты. В этом смысле договор факторинга можно обозначить как специфическую модификацию кредитного договора. Это обстоятельство вкупе с нормативно акцентированной возможностью возложить на фактора обязанности по оказанию финансовых услуг не дают основания рассматривать договор финансирования под уступку требований как самостоятельное явление sui generis. Как видим, элементы договора факторинга имеют аналогичную природу с квалифицирующими элементами иных договорных видов.

Изложенное позволяет солидаризироваться с позицией авторов, считающих договор финансирования под уступку денежного требования комплексным договором. По вопросу определения понятия комплексный договор в юридической литературе не наблюдается единства мнений. Согласно одной из существующих в науке гражданского права позиций комплексный договор является разновидностью смешанного договора ^{[27, с. 66]}. Ряд исследователей, сравнивая категории смешанного и комплексного договора, утверждают, что первый порождает единое обязательство, в то время как второй — комплекс взаимосвязанных обязательств ^{[28, с. 280]}. Так, по мнению А.А. Собчака комплексным следует считать такой договор, который порождает «два и более различных обязательств, имеющих единую хозяйственную цель и группирующихся вокруг одного из них, которое является основным». При этом автор уточняет, что комплексность правовых явлений, в том числе договоров, заключается в сочетании разноотраслевых элементов ^{[29, с. 62-66]}. Более обоснованной видится точка зрения Д. М. Огородова и М. Ю. Челышева, которые отмечают, что «комплексный договор проявляется и в области нормативного регулирования, и в области правореализации», а смешанный договор «имеет место главным образом в последней сфере». Смешанный договор конструируют сами стороны, а комплексный – законодатель ^{[30, с. 318]}. Авторы заключают, что комплексный договор представляет из себя многокомпонентный договор, прямо предусмотренный в нормах гражданского права и урегулированный ими ^{[31, с. 52]}.

Договор финансирования под уступку денежного требования комбинирует в себе элементы, являющиеся системными признаками иных договорных видов: заемно-кредитного характера, оказания услуг (агентских, информационных, консультационных, бухгалтерских и др.), а также правовую конструкцию общего характера — цессию. Связь между названными элементами в договоре факторинга имеет не суммативный, а синтетический характер. Такая комбинация имеет исключительное, нормообразующее значение, обуславливающее необходимость легального отражения специфики отношений факторинга. Единство договора финансирования под уступку требования обеспечивается взаимосогласованной экономической целью, взаимосвязанностью его условий. При этом факультативный характер финансовых услуг, связанных с денежными требованиями, имеет интерферентное значение лишь на практическом уровне — в случае заключения конкретного договора финансирования под уступку дебиторской задолженности, компоненты которого будут идентифицироваться в зависимости от содержания соглашения. Особая значимость указанных финансовых услуг, связанных с денежными требованиями, обусловила их включение в дефинитивную норму ст. 824 ГК РФ. Несмотря на опциональность финансовых услуг как одного из элементов исследуемого договора, такая диспозитивная возможность имеет решающее значение. Законодатель неслучайно обращает внимание на право сторон включить в договор обязанности финансового агента по оказанию таких услуг – тем самым косвенным образом определяется самобытность рассматриваемого договора. Следует согласиться со следующим суждением В.В. Витрянского: «Отношения, складывающиеся между финансовым агентом и клиентом по договору финансирования под уступку денежного требования, должны быть в таком состоянии, которое в принципе допускает возможность ведения финансовым агентом бухгалтерского учета для клиента, обслуживание его счетов, оказание иных подобных услуг со стороны финансового агента, и такая возможность должна находиться в сфере интересов сторон по договору финансирования под уступку денежного требования» ^[32].

Сделанный вывод о комплексности договора и идентификация элементов смешения важны с практической точки зрения. В процессе правоприменения не исключено возникновение ситуации регулятивного вакуума (ввиду отсутствия специального нормативного и договорного регулирования определенного вопроса), который может быть преодолен не только с помощью общих положений обязательственного права, но и благодаря использованию по аналогии закона соответствующих норм, регулирующих «исходную» договорную модель, с необходимыми адаптациями и с учетом существа конкретного договора факторинга.

You can simply select and copy link from below text field.