The foundation of Kievan Metropolia in light of the latest scientific data

Ulianov Oleg ORCID: 0000-0003-2330-4763 Doctor of History Head of the department Central Andrey Rublev Museum of Ancient Russian Culture and Art 105120, Russia, g. Moscow, Andron'evskaya pl., 8 professor.ulyanov@gmail.com

Проблема учреждения Киевской митрополии до сих пор остается камнем преткновения для современных историков. В середине ХХ в. византинист Э. Хонигманн впервые применил к решению данной проблемы византийские памятники канонического права – списки митрополий Константинопольского Патриархата (notitiae episcopatuum), на основании которых он датировал возникновение Русской митрополии Константинопольского Патриархата не позднее 997/8 г. ^{[59, с. 128-162]}. За основу данной гипотезы было взято мнение Г. Гёльцера, что последовательность новых митрополий соответствует хронологической последовательности их создания между 931 и 1084 г., ^{[8, с. 536-544]} как впоследствии тщательно обосновал и Ж. Даррузес ^{[14, с. 86]}.

В результате была отвергнута как устаревшая концепция М.Д. Приселкова о первоначальном подчинении Киевской кафедры охридской (болгарской) иерархии ^{[43, с. 40-48]} и учреждении в 1037 г. митрополии в Киеве в юрисдикции Константинопольского Патриархата, что стало, как считал А.В. Карташев, «целым каноническим переворотом» ^{[20, с. 160-165-167]}. Из зарубежных авторов теорию М.Д. Приселкова ныне разделяет лишь Г. Подскальски, ^{[40, с. 43-46]} в то время как А. Поппэ приложил немало усилий для разработки гипотезы Э. Хонигманна ^{[41, с. 25-28]}.

В современной российской историографии гипотезу Э. Хонигманна, что «Русская митрополия в составе Цареградской Патриархии была учреждена не позднее 997 г.», принято считать «окончательно доказанной». Сторонники такой точки зрения (М.В. Левченко, Я.Н. Щапов, А.В. Назаренко) выдвинули единственный аргумент, исходящий из места митрополии «Росиас» в нотициях Константинопольского Патриархата перед Аланской епархией, основанной, на их взгляд, ок. 997/998 г. Дело в том, что еще в 1922 г. Герхард Фиккер опубликовал документ патриаршего монастыря Епифания в Керасунте, датируемый маем 1024 г., в котором упоминается типикон 6506 г. константинопольского патриарха Сисиния II (995-98 гг.) в пользу митрополита Николая из Алании ^{[56, с. 93-95]}.

На сегодняшний день известен 21 византийский список Notitiae episcopatuum Константинопольской Церкви, причем ни в одном из них вплоть до конца X в. не упоминаются ни Русь, ни русские епархии. Впервые некая митрополия «Росиас» указывается в двух редакциях Списка, составленного в конце X в. ^{[14, с. 333: 57, 681; с. 335: 59, 701]}. Затем митрополии с тем же названием неизвестного происхождения и неизвестной локализации упоминаются в списках 1080-х гг., ^{[14, с. 346.145, 14 и 62]}, 1180-х гг., ^{[14, с. 349.60]}, конца XII в., ^{[14, с. 759-770: 62, 750, а также 804 - в одной из редакций]}, XIII в., ^{[14, с. 381: 60]}, ок. XIV в. [Idem. № 16. 60] и XIV в. (до 1328 г.) эпохи императора Андроника II Палеолога, [Idem. № 17.71 и 136: № 18.17 и 150], а также более поздние, периода правления императора Андроника III Палеолога (1325-1341). [Idem. № 19.78]. Несмотря на дублирование названий и противоречивость топографических данных, ряд исследователей вслед за М.В. Левченко ^{[28, с. 194-223]} сделали ошибочный вывод, что некая митрополия «Росиас», упоминаемая перед Аланией, была основана до неё, т.е. ранее 997/998 г.

Как безапелляционно декларировал А.В. Назаренко, «хотя мнение об учреждении Киевской митрополичьей кафедры только при Ярославе Владимировиче нередко повторяется и по сей день, благодаря трудам целого ряда историков 30–60-х гг. ХХ в. его несостоятельность надо признать окончательно доказанной. По данным составленного ок. 1087 г. списка митрополий Константинопольской Церкви, Русская митрополия в составе Цареградской Патриархии была учреждена не позднее 997 г. (Not. episc. Darr. Р. 333 (10681), 343 (1162), 349 (1260) и др.). Т. о., Киевская митрополия была учреждена одновременно с крещением Владимира и киевлян или в первые же годы после него» ^{[35, с. 40]}.

Между тем, новейшие исследования полностью опровергают устаревший аргумент об изначальном вхождении Киевской митрополии прежде Алании в юрисдикцию Константинопольского Патриархата, поскольку «архиепископ Алании» Петр впервые упоминается в письмах патриарха Николая Мистика (52, 133), датируемых 914-916 гг. ^{[38, с. 284.75-286.98, 434.61-67]}, что было неизвестно для А.В. Назаренко и сторонников его более чем спорной гипотезы. Впервые основные положения были изложены автором данной статьи в докладе «Возникновение русской монархии при Владимире I Святославовиче и проблемы ее легитимности» на научной конференции «Власть, общество и человек в средневековой Европе V-XVII вв.» 27-28 января 2006 г. в МГУ; дополнительные исследования были представлены в докладе «Древнейший Устав на Руси и его отражение в памятях Остромирова Евангелия» 19 июня 2007 г. на заседании Ученого совета Института русского языка им. В.В. Вино­гра­дова РАН, посвященном 950-летнему юбилею Остромирова Евангелия, в докладе «Проблемы юрисдикции Русской Церкви во время правления Владимира I Святославича» на научной конференции «Эволюция институтов Русской Православной Церкви в контексте развития российской государственности» 2011 г. в МПГУ, в докладе «Коронация Владимира Святого в контексте первоначальной юрисдикции Русской Церкви» на Международной церковно-научной конференции «Крест и держава: 1000-летие Святого Владимира – Крестителя Руси» 23 января 2015 г., а также в целом ряде публикаций ^[53-55].

После научной критики явно ошибочной точки зрения А.В. Назаренко с указанием на его очевидное незнание основных исторических источников по данной теме тот попытался дезавуировать свою причастность к монополизации «окончательно доказанной» гипотезы, прибегнув с помощью А.Ю. Виноградова к эпиграфической «находке» 2002 г., связанной с упоминанием митрополита Алании Феодора в надписи из Сентинского храма, датированной 965 г. ^{[36, с. 162-165, 174]}. Следовательно, признававшееся еще совсем недавно в качестве terminus ante quem для возникновения Киевской кафедры наиболее раннее на то время упоминание Аланской митрополии (997/8) полностью утратило свою силу. Тем не менее, предложив новую датировку учреждения Киевской митрополии «ближе к концу правления Владимира», А.В. Назаренко по-прежнему остался не в ладу со всей совокупностью новейших научных данных.

В его последних работах даже поставлено под сомнение общепризнанное в мировой науке мнение Г. Гёльцера, что последовательность новых митрополий Константинопольского Патриархата полностью соответствует хронологической последовательности их создания. Во многом такая шаткость позиции А.В. Назаренко обусловлена его незнанием современной специальной литературы по данной теме, где тщательно обоснована историческая хронология в списках митрополий Константинопольского Патриархата (notitiae episcopatuum) ^[21].

К сожалению, ошибочные гипотезы А.В. Назаренко породили целый пласт обширных компиляций, которые отличаются весьма некорректным использованием исторических источников. Так, К.А. Костромин на основании выдержек А.В. Назаренко из нотиций Константинопольского Патриархата посчитал константинопольскую юрисдикцию первоначальной церковной организации в Киеве совершенно формальной, допуская сосуществование сразу нескольких иерархий - собственно византийской; корсунской, образовавшей непризнанную Константинополем автономную церковную структуру; болгаро-русской с центром в Охриде; латинской ^{[24; 25, с. 101]}. Как ни странно, столь абсурдная точка зрения не помешала К.А. Костромину защитить недавно кандидатскую диссертацию под научным руководством проф. А.В. Петрова на истфаке СПбГУ ^[23]. Проректор по научно-богословской работе Московской духовной академии прот. Александр Задорнов в своей вполне обоснованной критике признал абсурдное суждение прот. К. Костромина о наличии на Руси нескольких юрисдикций научно несостоятельным и поддержал мнение автора данной статьи о первоначальной автокефалии Киевской митрополии, независимой от Константинопольского Патриархата ^{[18, с. 18]}.

Еще одним следствием некорректного анализа списков митрополий Константинопольского Патриархата (notitiae episcopatuum) стало мифическое празднование в 2012 г. «1150-летия учреждения Киевской Митрополии и Крещения Руси во времена Аскольда», которое осуществили с большим резонансом УПЦ МП и УПЦ КП, ссылаясь на эти списки с упоминанием некоей митрополии «Росиас».

По мнению А.В. Назаренко, в списках митрополий Константинопольского Патриархата «митрополия «Росия» (sic!) до времени императора Андроника II Палеолога (1282-1328) стабильно занимала 60-м место», перед Аланией на 61-м месте, а затем перемещается на 71-е. Однако существуют ранее не упомянутые в работах по данной теме древнерусские источники, где митрополия «Росиас» помещена на 61 месте, как например, в завершенной в 1412 г. Первой подборке Новгородской Карамзинской летописи, где помещен список митрополий («Чин престолов митрополий, подлежащая патриарху Констянтинопольскому») и «архиепископов под Констянтинуполь», перевод которого был выполнен, судя по всему, в митрополичьей канцелярии ^{[39, л. 191-191об.]}. Очевидно, что прежние выводы не могут считаться «окончательными» ввиду недостаточного владения историческим материалом со всей совокупностью источников.

Точно также научно несостоятельными следует признать аргументы, что якобы в качестве первого Киевского митрополита пользу 988/91 г. следует рассматривать митрополита Феофилакта, который при императоре Василии II Болгаробойце (976-1025) будто был переведен из Севастии «на Росию», согласно «Церковной истории» Никифора Каллиста Ксанфопула (нач. XIV в.) ^{[37, сol. 1196 C]}, а также некоторым редакциям византийского трактата «О перемещениях епископов» (Vat.gr. 1455; ГИМ. Син. 336) ^{[27, с. 293]}. Авторы, которые предлагают считать научно доказанной такую точку зрения, ^{[36, с. 174-175]} напрочь игнорируют литургическую традицию Русской Церкви и полное умолчание древнерусских источников о митрополите с таким именем, не говоря уже о дошедших до наших дней списках русских митрополитов, а также об устойчивых формулярах кафедральных помянников.

В отличие от поздних византийских памятников, указанных выше, современник императора Василия II армянский хронист Степанос Таронеци «Асохик» (Ստեփանոս Տարոնացի «Ասողիկ»), хорошо информированный о внутриполитической и церковной истории Армении, Византии и сопредельных стран на рубеже Х и XI вв., даже не упоминает ни о каком «перемещении» митрополита Севастии на Русь, хотя ему известно о бежавшем в 986 г. в Константинополь из Малой Азии преследователе антихалкидонитов митрополите Севастийском ^{[5, с. 142, 175]}. По данным Степаноса Таронеци, этот Севастийский митрополит был послан византийским императором Василием II вовсе не на Русь, а в Болгарию в свите подложной «сестры» василевса, т.е. византийской царевны Анны Порфирородной, руки которой добивался болгарский правитель. Как только обман был раскрыт, митрополит Севастии был сожжен на костре весной 987 г., ^{[5, с. 175-176]}, поэтому он никак не мог стать первым Киевским митрополитом. В то же время армянский историк приводит точные сведения, что настоящая сестра императора Василия II была выдана замуж за Владимира Святого при Крещении Руси: «6000 человек пеших, вооруженных копьями и щитами, которых просил царь Василий у царя рузов в то время, когда он выдал сестру свою замуж за последнего. - В это же самое время рузы уверовали во Христа» ^{[5, с. 200-201]}.

Важно подчеркнуть, что отсутствие упоминания первого Киевского митрополита в ретроспективном летописном повествовании о крещении киевлян (под 988/9), а также о заложении и освящении Десятинной церкви (991/2, 996/7) не может выступать надежным свидетельством в пользу более позднего учреждения Киевской митрополии «ближе к концу правления Владимира», как иногда полагают. Это типичное в целом для древнейшего летописного повествования о первоначальном периоде (до 1039/40) умолчание, достаточно указать на факт неоднократных встреч и обсуждений Владимира Святого со многими русскими епископами, существование которых в его время было бы невозможно без самостоятельного главы Русской Церкви. Например, при описании эпизода об отмене и возобновлении Владимиром Святым вир ^{[44, стб. 126–127; 45, стб. 111–112]}.

В Похвале Владимиру Святому, содержащейся в 1-й редакции «Слова о законе и благодати» Киевского митрополита Илариона, частые совещания Владимира с епископами уподоблены тому, «како в человецех сих, новопознавшиих Господа, закон уставити», Никейскому Собору, созванному св. равноап. Константином Великим ^{[2, с. 48; 34, с. 93, 96]}. Согласно Яхъе Антиохийскому, император Василий II отправил к Владимиру Святому для Крещения Руси «митрополитов и епископов» ^{[49, с. 24; 58, с. 423]}.

В данном контексте первостепенную важность приобретает послание еп. Льва Синадского (Λέων, Μητροπολίτης Συνάδων, 937-π. 1003) анонимному Эфесскому митрополиту (Cod. Vindob. Phil. Gr. 342. fol. 163v, 166v-167v.) из собрания Österreichische Nationalbibliothek. Автор считает своим долгом поблагодарить венских коллег (Dipl.-Ing.(FH) Mag. Ingeborg Formann и Hans Peter Zimmer) за предоставленную возможность подробно исследовать эту греческую рукопись XI в.

Венский манускрипт уже удостоился подробного описания в ряде работ, [с неточностями: 26; 11, с. 194], однако его анализ применительно к реалиям времени Крещение Руси не был предпринят вплоть до настоящего времени. Более того, в литературу проникло ошибочное утверждение с атрибуцией данного послания как адресату Эфесскому митрополиту Феодору II, который якобы сопровождал сестру императоров Василия и Константина Анну Порфирородную в Киев ко двору Владимира Святого ^{[4, с. 60, 121-122; 3, с. 216; 33, с. 306, 326 (ошибка в указании авторства М.П. Винсон)]}. Французский византолог Венанс Грюмель, на которого ссылается М.П. Винсон, предложил датировать пребывание Феодора II на Эфесской кафедре периодом 989 (984?) – 1018 (1019), указав на его каноническое вопрошание 999 г. (Paris gr. 1304) из Эфесской митрополии Антиохийскому патриарху Иоанну III Политу о причащении младенцев ^{[9, с. 281, 283]}. Из содержания послания можно сделать вывод, что в Эфесской митрополии в самом конце X в. возникли споры, следует ли крестить младенцев и допускать их до причащения ^{[22, с. 185-204]}.

Очевидно, что сам факт длительного пребывания Феодора II на Эфесской кафедре, когда происходило Крещение Руси при Владимире Святом, и полное отсутствие упоминания митрополита с таким именем в древнерусских источниках ставит под сомнение его участие в официальной церемонии бракосочетания Владимира и Анны, равно как и в процессе учреждения Киевской митрополии.

Весьма существенно, что в своём послании епископ Лев Синадский обращается к Эфесскому митрополиту как к «главе Церкви» («κεφαλή οΰν και στόμα και λόγος και νους της 'όλης 'ων εκκλησίας») в ответ на хрисовул («ἰς τòν Ἐφέσον, διά χρνσοβουλλίον»): «Μέγας ὁ πειρασμός, ἀλλà τῇ τοῦ Θεοῦ χάριτι μέγας καὶ σύ, ἀρετῇ πρῶτον, εἶτα καὶ βίῳ καὶ τρόπῳ καὶ χρόνῳ καί θρόνω καὶ λόγῳ καὶ ἔργῳ καὶ πᾶσιν ὁμοῦ τοῖς ἄλλοις. Κεφαλὴ οὖν καὶ στόμα καὶ λόγος καὶ νοῦς τῆς ὅλης ὢν ἐκκλησίας» (Cod. Vindob. Phil. Gr. 342. fol. 163v, 166v.). Во время мятежа Варды Фоки, который в августе 987 г. объявил себя императором, его поддержал Антиохийский патриарх Агапий († 19.09.997), что могло стать объективной причиной назначения Эфесского митрополита местоблюстителем Антиохийского патриаршего престола (locum tenens), в связи с чем и были разосланы императорские хрисовулы, один из которых получил еп. Лев Синадский. Подобная привилегия иногда предоставлялась временно или постоянно для возвышения митрополита в нарушение принципа иерархии ^{[13, с. 336]}.

Уникальную информацию византийского источника конца Х в. об Эфесском митрополите как «главе Церкви» удалось верифицировать ^{[55, с. 155-158]} с помощью привлечения важнейшего поствизантийского памятника XVI в., каковым является соборная «Утвердительная» грамота Константинополь­ского патриарха Иоасафа II (от декабря 1560 г.) ^{[53, с. 80-97]}. Как указано в грамоте, чин венчания Владимира Святого на царство совершил Эфесский митрополит, уполномоченный василевсами Василием и Константином, «тогдаш­ним патриархом и священным собором» Константинопольского патриархата. Из-за дефектности подлинника в публикациях грамоты возник еще один участник венчания – «антиохийский эпарх», который, несмотря на отсутствие в Византии такого титула, до сих пор упоминается в литературе. Утрата в тексте подлинника «μητροπολίτην ’Εφέσου, και τóν της ’Αντιοχ…ν» с первого издания имеет конъектуру «μητροπολίτην ’Εφέσου, και τóν της ’Αντιοχ[είας επαρχο]ν». Причиной тому стала неточность в русском переводе «Утвердительной» грамоты, выполненном в Посольском приказе ок. 1561 г. (РГАДА. Ф. 52. Оп. 1. № 1. Л. 175об. -180об.). По сходству написания поздняя интерпретация XVI в. «митрополита эфесского и антиохийского эпарха» принята вместо первоначального словосочетания в греческом рукописном оригинале «митрополита Эфесского, имеющего Антиохию (’Αντιοχ[είας επέχω]ν)».

Уникальное свидетельство в грамоте Константинопольского патриарха 1560 г. об участии Эфесского митрополита в чине венчаниия на царство Владимира Святого («ἕστεψαν είς βασιλέα») приведено в патриаршем документе с развернутой аргументацией и ссылкой на источники византийского происхождения: «Наше смирение узнало и уверилось не только от предания многих достойных доверия мужей, но также и из письменных показаний летописцев». Как известно, Константинопольский патриарх располагал целым ведомством, где из столетия в столетие велось непрерывное делопроизводство патриаршей канцелярии, хранилась библиотека и архив, которые располагались в прилегавших к храму Св. Софии патриарших палатах ^{[12, с. 353-372]}.

Впервые исследованная вся совокупность научных данных об Эфесском митрополите как главе Церкви, который был послан византийским императором Василием II на Русь, чтобы возглавить чин крещения, бракосочетания с сестрой василевса Анной Порфирородной и венчания на царство Владимира Святого, полностью коррелирует с известиями древнерусских источников о протоколе встречи с великим князем, нашедшем отражение в ряде редакций «Церковного устава Владимира Святого»: «Темьж и аз прием святое крещение... и прославих Бога, яко сподоби мя приати таковую благодать преосвященым митрополитом Михаилом, и взях его первого митрополита от патриарха и от всего Собора, почтенаго лампадою и саком, яко втораго патриарха; с ним ж крестих всю Русскую землю» ^{[47, л. 136-137]}. Срв.: «взях себе от перфирогенитое и от всего святого собора первого митрополита … на всю Русскую землю, почтенаго лампадою и саком» ^{[17, с. 72]}.

Напомним, что в византийскую эпоху преднесение особой лампады («μετά λαμπάδων έπι τα διβάβουλα») служило привилегией патриаршего достоинства: так, у Георгия Пахимера этот патриарший знак отличия упоминается при избрании в 1294 г. патриарха Иоанна II Созопольского, который «по обыкновению …был почтен и дивамвулом (διβαμβούλῳ)».

Сравнительный анализ привлеченных византийских источников Х в. и XVI в., содержащих идентичную информацию по нашей теме, полностью подтверждает, что именно наделенный патриаршим достоинством Эфесский митрополит, названный «главой Церкви» в греческой рукописи X в. из собрания Österreichische Nationalbibliothek, стал легитимным участником создания автокефальной Киевской митрополии со времени Крещения Руси Владимиром Святым. В этой связи важно отметить, что в Проложном «Житии» Владимира Святого приведен редкий порядок в пентархии апостольских кафедр: Римская (Петр и Павел), «Асийская» (Иоанн Богослов), «Египетская» - Александрийская (Марк), Антиохийская (Лука) и «Грецкая» - Константинопольская (Андрей). Здесь Асийская кафедра в Эфесе поставлена вслед за Римской, вытеснив Иерусалимскую, а Константинопольская занимает последнее место, что созвучно как концепции папы Николая I (Responsa ad consulta Bulgarorum 866 г.), так и выбору патриархом Игнатием в 861 г. ап. Иоанна основателем Константинопольской кафедры. Примечательно, что и в краткой редакции «Жития» Владимира («Обычное житие») пентархия апостолических патриархатов в заключительной похвале включила вместо Иерусалима Эфес, где никогда не было патриаршей кафедры ^{[52, с. 24-28]}. Видимо, именно такой «Чин патриархов» (Τάξις τν πατριαρχν) был принят при Владимире Святом в ранних диптихах Русской Церкви.

Факт создания автокефальной Киевской митрополии со времени Крещения Руси Владимиром Святым при участии Эфесского митрополита, «яко втораго патриарха», подтверждает трактат архим. Нила Доксопатра «Порядок патриарших кафедр» (Τάξις τν πατριαρχικν θρόνων), датированный ок. 1143 г. (Patrologia Graeca, τ. 132, col. 1105-1109; Vat. Gr. 1578.9, с. 281, 283). Ценность этого исторического источника, ни разу не упомянутого А.В. Назаренко и его последователями, составляют редчайшие сведения, скрупулезно собранные архим. Нилом Доксапатром и охватывавшие практически полностью всю христианскую ойкумену. Ряд уникальных известий трактата коррелируется по другим источникам, как, например, утверждение архим. Нила Доксопатора, что Грузия зависит от Амасийской кафедры, полностью удостоверяется на основании рассмотрения некоторых эпизодов из «Жития» Вахтанга Горгасали, грузинского царя конца V в. ^{[1, с. 15-17; 57, с. 30, 19; 32, с. 71]}.

Для нашей темы существенное значение имеет тот факт, что в списке архим. Нила Доксапатра, где перечислены уже 65 митрополий Константинопольского патриархата, сперва 42 древних, потом новые, Киевская митрополичья кафедра, даже не упомянута, хотя и замечено впереди всего списка, что «Кипр, как уже было сказано, является автокефальным, но и в великой Руси митрополиты поставляются от патриарха Константинопольского» (f. 229). Такая постановка архим. Нилом Доксапатром вопроса о подчинении Русской Церкви ок. 1143 г. обнаруживает конфликт, разгоравшийся в то время вокруг Киевской кафедры и разрешенный лишь смещением митрополита-грека Михаила II и хиротонией 27.07.1147 г. митрополита русского происхождения Климента Смолятича, поставленного киевским кн. Изяславом Мстиславичем.

Упоминание в одном контексте у архим. Нила Доксапатра Кипра и Руси, причем впереди всего списка Константинопольских митрополий, имеет ближайшую аналогию в 8 нотиции Константинопольского патриархата (X в.), где архиепископ Болгарский вместе с архиепископом Кипрским поставлен вслед за пятью Патриархами перед митрополитами, подчиненными Константинополю ^{[14, с. 290]}. Для сравнения можно сослаться на мнение византийского хрониста XV в. Георгия Кодина, который приводит любопытную информацию, что Константинопольские патриархи посылали грамоты ко всем своим митрополитам с восковыми печатями (κηρόβουλλα) и только к одному русскому митрополиту - с свинцовою печатью (μολιβδόβουλλον), исходя из чего, по данным Кодина, следует, что что митрополит Русской Церкви приравнивался к автокефальным архиепископам ^{[48, с. 509 fin.]}.

Согласно правовым воззрениям того времени, иерархический ранг той или иной Церкви должен был соответствовать официальному статусу государства, а чин главы Церкви - титулу светского владыки («нет царства без патриарха»). Летописное упоминание о новгородском архиепископе Луке (Жидяте) под 6544 (1036) г. содержит самое раннее свидетельство о духовной инвеституре на Руси при кн. Ярославе Мудром, который в Новгороде «епископа постави Жидяту» ^{[2, с. 192]}. Напомним, что граффити (№ 8 по нумерации, принятой в корпусе С.А. Высоцкого), обнаруженное в 1950-х гг. в Софии Киевской, содержит следующее известие о смерти кн. Ярослава Мудрого 20 февраля 1054 г.: «Въ 6562 м(еся)ца февраря 20 усъпение ц(а)ря наш(е)го» ^{[50; 51, с. 14-16; 6, с. 39; 7, с. 200-217]}.

Наравне с византийским василевсом и императором «Священной Римской империи», начиная с Оттона I (962 - 973), русский государь имел право самостоятельного поставления епископов и даже митрополита, как следует из сообщения летописи под 6559 (1051) г. о первом поставлении на Руси митрополита по воле царя Ярослава Мудрого, который «постави Ярослав Лариона митрополитомь русина в святеи Софьи, собрав епископы» ^{[44, с. 155]}. Это самое раннее упоминание в летописях древнейшего титула главы Церкви на Руси, который сохраняется неизменно при последующих митрополитах.

Учитывая инцидент с переосвящением митрополитом Феопемптом престола Софии Киевской, можно полагать, что лишь ок. 1039 г. Киевская митрополия начала утрачивать свою автокефалию при Константинопольском патриархе Алексии Студите (1025-1043), что выразилось, в том числе, в появлении ок. 1065 г. древнерусского перевода Типикона патриарха Алексия Студита, составленного в 1034-1043 гг. О переходе на богослужение по Уставу «Великой Церкви», как именовали в литургических источниках Св. Софию, косвенно свидетельствует летописное известие, что «трие певцы Гречестии съ роды своими» выехали к Ярославу Мудрому из Константинополя, откуда было принесено на Русь «осьмогласие» и «демесьтвеное пение» ^{[46, с. 171]}.

Как известно, мнение о первоначальном принятии на Руси Константинопольского Устава «Великой Церкви» было высказано в свое время А.А. Дмитриевским, поддержано прот. М. Лисицыным, ^{[30, с. -3, 31, 49, 77-78]}, но сразу же оспорено Е.Е. Голубинским ^{[10, с. 368, 369]} и И.А. Карабиновым ^{[19, с. 330, 331]}. Недавние работы, в которых предпринимался анализ содержания древнерусских месяцесловов, также привели к поддержке прежнего мнения о первоначальном использовании в богослужебной практике Русской Церкви именно Типикона «Великой Церкви», который рассматривается как «парадигма» для древнейших календарей XI в. (Реймсского, Остромирова и Архангельского Евангелий) ^[31].

Между тем, предпринятое автором исследование древнейшего «Остромирова Евангелия» 1056-1057 гг. ^{[54, с. 164-195]} выявило явное отсутствие в синаксарной части значительного числа местных памятей и праздников, характерных для Константинопольского месяцеслова послеиконоборческого периода, ^{[16, с. 1–110, 256–499; 15; 28]}, что ставит под сомнение бытующее мнение о первоначальном принятии в Русской Церкви богослужебных уставов Константинопольского происхождения (Типикона «Великой Церкви»). Такое мнение было обусловлено ошибочным представлением, что при Крещении Руси Киевская митрополия якобы была сразу причислена к Фракийской епархии Константинопольского Патриархата ^{[30, с. 13-14]}. Мало того, что нет никаких документальных данных, способных подтвердить эту юрисдикционную норму, но даже неизвестен славянский перевод Устава «Великой Церкви», хотя тот же Студийский Устав был немедленно переведен на Руси при его введении. Как правило, состав праздников в месяцеслове зависел не только от особенностей календаря данной поместной Церкви, но и от специфических черт различных богослужебных Уставов, возникавших в рамках самих Церквей.

Новейшее изучение «Остромирова Евангелия», являющегося самым древним датированным памятником древнерусской письменности середины XI в., позволило сделать обоснованный научный вывод, что источником литургической традиции Киевской митрополии со времени её учреждения стал Антиохийский Патриархат ^{[54, с. 183]}. В пользу этого вывода свидетельствуют также новые археологические открытия в Старой Ладоге, где в 1998 г. была обнаружена свинцовая вислая печать с упоминанием «Леона, митрополита Лаодикеи», ближайшей аналогией которой является печать Афинской митрополии № 591, датируемая X- XI вв. Вне всякого сомнения столь очевидные церковные связи с Антиохийским патриархатом со времени Крещения Руси, прослеженные на целом ряде византийских и древнерусских источников, были обусловлены непосредственным участием Эфесского митрополита, «имеющего Антиохию», который как глава Церкви («яко второй патриарх») возглавил чин крещения, бракосочетания с царевной Анной Порфирородной и венчания на царство с миропомазанием Владимира Святого.

Таким образом, новейшие научные данные непреложно указывают на учреждение автокефальной Киевской митрополии, независимой от Константинопольского патриархата, со времени Крещения Руси Владимиром Святым.

You can simply select and copy link from below text field.