Forts as a class of defensive structures on the example of fortifications of the distant Chersonese Hora

Grigorev Andrei PhD Candidate, Section of Archaeology, History Department, Lomonosov Moscow State University 119991, Russia, g. Moscow, ul. Lomonosovskii Prospekt, 27, korp. 4 andrey.grigorev.92@list.ru Other publications by this author

Северо-Западный Крым как культурно-историческая область с середины IV в. до н.э. был подвергнут широкой территориальной экспансии Херсонеса Таврического. Данное обстоятельство было связано, прежде всего, с аграрным освоением равнинных территорий, простирающихся от Сакско-Евпаторийского прибрежного района до северной оконечности полуострова Тарханкут. Из немногочисленных эпиграфических источников нам известны ключевые пункты владений Херсонесского государства. Эти сведения доступны нам из так называемой Присяги ^{[20, с. 2]} граждан Херсонеса, датированной III в. до н.э. В тексте присяги упоминаются Керкинитида и Прекрасная гавань (Калос Лимен), то есть самый южный и самый северный города территории владений античного государства. Помимо городов упоминаются τα τείχη, что в данном контексте переводится как «укрепления» или «стены» ^{[20, с. 2]}. По тексту присяги граждане Херсонеса клянутся не отдавать равнины «ни эллину, ни варвару» и защищать перечисленные населенные пункты и укрепления. Об аграрном характере освоения территорий свидетельствует часть текста о «хлебе, свозимом с равнины в Херсонес». Другим не менее важным источником, говорящем о территориальных владениях Херсонеса является Почетный декрет в честь Диофанта, полководца понтийского царя Митридата VI Евпатора, датируемый концом II в. до н.э. В этом документе изложен ход военной кампании полководца против скифов в рамках военной помощи Херсонесу. Здесь так же упоминаются города Керкинитида и Прекрасная гавань, а также укрепления (τα τείχη), отбитые у скифов. Из рассмотренных источников очевидно, что сеть поселений включала в себя как крупные образования-города, так и небольшие сельские поселения.

Многолетние археологические исследования в Северо-Западном Крыму явили в свет несколько десятков античных поселений, тянущихся длинной цепью вдоль всего побережья Каламитского залива и огибающих полуостров Тарханкут. Среди них выделяются города (Керкинитида, Калос Лимен), укрепленные и неукрепленные поселения, а также отдельно стоящие комплексы усадеб. Наиболее интенсивное накопление археологического материала с памятников дальней хоры Херсонеса происходило с конца 1950-х до начала 1980-х годов ^{[16, с. 41-46]}. Итогом именно этого периода исследований явилось получение достоверной информации о пространственной организации дальней хоры Хероснесского полиса, о количестве и топографии аграрных поселений, о типологии, хронологии и внутренней структуре памятников ^{[16, с. 46]}.

На сегодняшний день исследования античных памятников дальней хоры Херсонеса продолжаются, и основным подходом при интерпретации того или иного памятника в большинстве случаев служит формальный подход, основанный на наличии или отсутствии в поселенческой структуре оборонительных сооружений, что в свою очередь служит выделению таких категорий памятников как «поселения» и «городища». Однако, ввиду большого разнообразия памятников и необходимости выделения их роли в историческом контексте вопросов обороны хоры данный подход нуждается в более глубоком осмыслении функций тех или иных оборонительных сооружений в поселенческих структурах. Для достижения этой цели представляется целесообразным обратиться как к собственно археологической классификации, имеющей место в зарубежной и отечественной историографии, так и к некоторым данным письменных источников, в которых приводятся сведения о принципах строительства античных укреплений.

Греческое оборонительное зодчество классического и, в особенности, эллинистического времени представляет собой весьма многоликое явление, которое в свою очередь, тесно связано как с природно-географическими факторами, так и с моделями взаимодействия полиса с его сельскохозяйственной территорией (хорой). Говоря о природно-географических факторах, мы подразумеваем влияние окружающей среды на сырьевую базу строительства, а также архитектурно-планировочные решения, которые зачастую связаны с рельефом осваиваемой территории. Ряд архитектурных наставлений по строительству городов и городских оборонительных сооружений хорошо нам известен из трактата Витрувия «Десять книг об архитектуре», в котором древний автор, хоть и живший в I в. до н.э., обобщает и более ранние известные ему греческие строительные традиции. Когда речь идет об оборонительных сооружениях греческого полиса, можно с уверенностью говорить, что они имели первостепенное значение среди всех общественных строений. Так, например, их значимость подчеркивается Витрувием – в главе V первой книги рекомендуется возводить контур оборонительных стен и башен сразу после выбора подходящей для города местности ^{[4, с. 28]}. Важнейшие наставления по строительству укреплений содержаться также в сочинениях Филона Византийского, в частности о толщине стен, их расположении относительно других построек, о формах башен ^{[2, с. 45-48]}. Огромное значение укреплений отражено и в седьмой книге «Политики» Аристотеля, где приводится зависимость градостроительного планирования от видов государственного строя, то есть речь идет о городских центрах с акрополем для государств с олигархической формой правления и для городов с прочным единым контуром оборонительных стен при демократическом строе ^{[1, с. 609]}.

Несмотря на локальные различия, связанные с разнообразием местности, наличием природных ресурсов для строительства и организацией системы расселения греческая фортификация представляет собой универсальное явление для всей Ойкумены. То есть, устойчивые строительные традиции отчетливо проявлялась во взаиморасположении основных архитектурных элементов, в строительных техниках и приемах как в Средиземноморье, так и на периферии греческого мира. Такая преемственность отчетливо прослеживается и на археологических памятниках Северного Причерноморья.

В самом общем виде под оборонительными сооружениями мы понимаем систему городских стен, башен, защищенных въездов. К этой основной линии обороны, могут быть добавлены и различного рода вспомогательные внешние сооружения – валы, рвы, протейхизмы (дополнительные внешние стены). Большинство элементов городских оборонительных систем могли применяться и в укреплениях небольших населенных пунктов в сельскохозяйственной округе полиса.

Назначение и структура городских оборонительных систем представляются предельно ясными – оборона города в случае военной угрозы с явным преимуществом обороняющихся, а также укрытие его населения. Сравнительно небольшой корпус письменных источников и многолетние археологические исследования позволяют уверенно выделять те или иные категории оборонительных сооружений в черте греческого полиса.

Гораздо сложнее поддаются типологии и классификации укрепления сельскохозяйственных поселений, а также различные укрепленные пункты и постройки, расположенные за пределами античных городов, к которым в ряде случаев относятся укрепленные усадьбы, сигнальные башни, складские и производственные комплексы. Основная проблема состоит в том, что полная историческая реконструкция именно военного назначения археологических комплексов зачастую бывает недоступна ввиду неудовлетворительной сохранности строительных остатков или отсутствия достаточного контекста, что требует от исследователя более расширенного военно-архитектурного анализа. В связи с этим представляется необходимым обратиться к существующим категориям оборонительных сооружений, принятым в зарубежной и отечественной науке, ключевым из которых будет понятие «форта», как архитектурного сооружения исключительно оборонительного назначения.

Форты как отдельный класс оборонительных сооружений античного времени представляют собой самостоятельные архитектурные и тактические единицы, которые располагались в сельской местности на владениях того или иного государственного образования или же могли служить ключевым стратегическим звеном в оборонительных системах городов. Несмотря на то, что термин «форт» может ассоциироваться с различными укреплениями Нового времени, его также уместно применять в археологической классификации античных оборонительных сооружений. Кроме того, данный термин уже устоялся в зарубежной и отечественной литературе для выделения отдельного класса оборонительных систем.

Вопросы классификации городских и сельских укреплений неоднократно рассматривались зарубежными исследователями. В качестве обобщающих работ, в той или иной мере обращенных к проблемам типологии и классификации, можно отметить целый ряд трудов таких исследователей, как Ф.Е. Винтер ^[32], А. Вокалек ^[33], А.У. Лоуренс ^[29], Л. Карлсон ^[28], Э.У. МакНиколл^[30].

А.У. Лоуренсом в фундаментальном труде, посвященном общим принципам античной греческой фортификации ^[29] выделены оборонительные сооружения, располагающиеся на обширных территориях, принадлежащих тому или иному государственному образованию, и именуемые фортами ^{[29, с. 159]}. Существенной характеристикой таких сооружений по А.У. Лоуренсу следует считать их долговременность, которая проявляется в том, что основные конструктивные элементы, а именно стены и башни, сооружались в строительной технике, характерной для возведения городских стен. Это, по мнению исследователя, отличает их от укрепленных военных лагерей, которые могут быть сооружены армией в ходе военной кампании ^{[29, с. 159]}.

Другой исследователь античных укреплений Ф.Е. Винтер также выделяет подобного рода памятники в отдельную категорию «military strongholds» которые в своем большинстве служат для охраны (обороны) подходов к определенному региону или для закрепления за завоевателями определенного участка местности ^{[32, с. 42]}. В качестве примеров автором приводятся ряд пограничных и береговых укреплений в Аттике, таких, как крепость на мысе Сунион, Гиптокастро, Филы. В этой связи представляется интересной работа М. Муна, посвященная оборонительным сооружениям Аттики IV в. до н.э ^[31]. Анализируя античные письменные источники, он отмечает, что «хотя городской центр, в конечном счете, был надлежащим убежищем для населения Аттики, гарнизонные форты были необходимы для защиты как имущества, так и населения в отдаленных районах» ^{[31, с. 26]}. В то же время М. Мунн акцентирует внимание на использовании подобных фортов в качестве убежищ, наделяя их функциями местных узлов безопасности, и не рассматривая их при этом в качестве звеньев региональной цепи обороны. Кроме того, не исключается такая цель их возведения, как защита от набегов грабителей и мародеров даже в мирное время, то есть при отсутствии действительных военных столкновений между государственными образованиями ^{[31, с. 26]}.

Особое внимание малым формам оборонительных сооружений уделялось британским исследователем Э.У. МакНиколлом в работе, посвященной эллинистической фортификации Малой Азии. В частности, им выделяется целый ряд однородных укреплений, находящихся в северной части Карии, среди которых Курун Дере, Орен, Багаджик, Яйласы и Теке Кале ^{[30, с. 41]}. Очевидно, что названия памятников даны в соответствии с современной топонимикой. По наблюдениям Э.У. МакНиколла данные сооружения образовывали собой цепочку сигнальных станций, вытянутую вдоль северной границы региона, а кроме того, могли контролировать ключевые дороги ^{[30, с. 41-42]}. В отношении подобных сооружений Э.У. МакНиколлом также употребляется термин «форт», однако некоторые сооружения функционально определены исследователем как «цитадели» или «сигнальные пункты» ^{[30, с. 171]}. Несмотря на обозначенные в его работе примеры, довольно сложно в полной мере представить себе форт в этом смысле, так как в работе приведены далеко не все планы этих объектов.

В отечественных исследованиях античной фортификации Северного Причерноморья также рассматриваются такие малые формы укреплений как форты или же крепости. В кандидатской диссертации В.П. Толстикова, посвященной фортификации античного Боспора, применяется точное разграничение боспорских оборонительных систем, среди которых выделяются «укрепления крепостей, входивших в системы обороны отдельных военно-административных районов» а также «укрепления сельскохозяйственных поселений и усадеб» ^{[26, с. 14]}. В данном случае логические построения В.П. Толстикова представляются во многом схожими с категориями, принятыми в зарубежных исследованиях. Выделенная же исследователем категория «крепостей» по своей сути тождественна «фортам», фигурирующим в зарубежной литературе.

Для понимания роли фортификационных сооружений, расположенных на сельских территориях, необходимо обратиться прежде всего к типологии самих поселенческих памятников, будь то городища, отдельные укрепленные усадьбы или же поселения, сочетающие в себе хозяйственные объекты и небольшие укрепления при рассеянной планировке. В отечественной историографии вопрос о типологии поселений затрагивался как применительно к памятникам Северо-Западного Крыма, так и к памятникам Боспорского Царства.

Для дальней хоры Херсонеса А.Н. Щеглов выделил шесть основных типов населенных пунктов: 1) города с прилегающими к ним сельскохозяйственными территориями – Керкинитида и Калос Лимен; 2) укрепления, к которым исследователь относит крепость на городище «Чайка», городища Беляус, Кульчукское, Караджинское и Владимировка (ныне известное как поселение Маслины); 3) поселения, состоящие из небольшого укрепления или укрепленной усадьбы крупных размеров и расположенного рядом неукрепленного поселка (Тарпанчи, Джан-Баба); 4) неукрепленные поселения, состоящие из группы типично греческих укрепленных и неукрепленных усадеб (Панское I, Маяк); 5) отдельно стоящие изолированные неукрепленные и укрепленные усадьбы (Окуневка Ι, Панское III, Гроты и др.); 6) неукрепленные земледельческие поселения (Чоротай, Ярылгач) ^{[27, с. 53-55]}. Как мы можем видеть, в предложенной типологии даны весьма широкие категории поселений, которым соответствуют конкретные памятники.

Подобная типология античных поселений была предложена А.А. Масленниковым применительно к сельской территории Боспорского царства ^{[22, с. 66-78]}. А.А. Масленников предлагает группировку поселений по основным типам, внутри которых по ряду признаков выделяются виды и варианты поселений, соответствующие конкретным археологическим памятникам ^{[22, с. 71]}. Так выделяются три основных типа поселений: 1) простые поселения – автономные жилищно-хозяйственные комплексы, которые при делении их на виды могут представлять собой поселения с одной постройкой или с усложненной планировкой; 2) поселения с рассеянной застройкой (селища и деревни); 3) поселения со сплошной застройкой. На более низкой ступени приведенной типологии все обозначенные типы подразделяются на виды ^{[22, с. 69]}. Первый тип поселений из одной жилищно-хозяйственной постройки подразделяется на два вида – сторожевые посты и дома башенного типа. Поселения с рассеянной планировкой подразделяются на «варварские селища» и «деревни боспорских греков». Особый интерес представляет разделение на виды поселений со сплошной регулярной застройкой: здесь выделяется вид А – поселения концентрированной застройкой, и вид Б – поселения с линейной застройкой. Под концентрированной застройкой в данном случае подразумевается группировка жилых и хозяйственных помещений вокруг большого центрального двора, а в случае с линейной застройкой – регулярное расположение домов и различных построек кварталами и линиями, образующими сеть улиц ^{[22, с. 75]}. Внутри обозначенных видов поселений А.А. Масленниковым выделяются варианты поселений по территориальному признаку – для Азиатского Боспора и для Керченского полуострова. Варианты на последней ступени типологии подразделяются на группы, прототипами для каждой из которых являются конкретные поселения.

Поскольку предметом настоящего исследования являются форты сельских поселений, наибольший интерес для нас представляет вид А третьего типа поселений – крепости и укрепленные усадьбы с концентрированной застройкой. В отличие от типологии, предложенной А.Н. Щегловым (в независимости от исследуемого региона), типология А.А. Масленникова предполагает анализ архитектурно-планировочных решений, что свою очередь является важным критерием для выделения «фортов» из массы других поселенческих структур. Однако, один только анализ планировки поселений замкнутого типа не может в полной мере отражать функционального значения архитектурного комплекса с точки зрения его военного оборонительного потенциала. Так зачастую блоки укрепленных усадеб при концентрированной застройке также могли иметь общий контур внешних стен и башни, назначение которых не всегда могло быть исключительно оборонительным, при том, что для греческой архитектуры характерны дома башенного типа или усадьбы с башнями.

Для более точного понимания оборонительного потенциала подобного рода архитектурных комплексов необходим анализ именно оборонительных функций. Это представляется возможным при использовании данных письменных источников – наставлений античных архитекторов и полиоркетиков касательно возведения укреплений. Как уже отмечалось выше, интересующие нас архитектурные приемы описаны в трактатах Витрувия и Филона Византийского. Следует сделать поправку на то, что наставления указанных древних авторов относились к городским крепостным обводам, однако некоторые тактические принципы могли иметь место и в небольших укрепленных сельских поселениях. В качестве таковых стоит отметить правильное взаимное расположение стен и башен для организации фланкирующего обстрела нападающих, а также эффективную защиту въездов башнями.

Одно из ключевых наставлений Витрувия состоит в необходимости вывода башен за наружную часть стены чтобы во время приступа неприятелей можно было поражать справа и слева метательными снарядами ^{[4, с. 28]}. Расстояние между башнями по Витрувию следует делать таким, чтобы одна от другой не отстояли дальше полета стрелы для эффективного обстрела неприятеля с правой и с левой стороны ^{[4, с. 28]}. Таким образом, в этих наставлениях отражается принцип организации фланкирующего обстрела неприятеля, который весьма целесообразно было применять как в городских, так и в небольших сельских укреплениях. Что касается толщины стен, то у Витрувия и у Филона Византийского на этот счет тоже есть соответствующие инструкции. По Филону толщина городских стен должна составлять десять локтей (около 4,6 м), а высота стен не менее чем двадцать локтей ^{[2, с.45]}. Следует отметить, что стены такой внушительной толщины крайне редко встречаются на археологических памятниках. Витрувий же рекомендует возводить стены такой ширины, чтобы идущие по ней два вооруженных воина могли беспрепятственно разойтись ^{[4, с. 28]}. Важный принцип обороны ворот башнями содержится в сочинении Филона – в частности рекомендуется защищать ворота шестиугольными башнями, которые наиболее устойчивы и могут позволить обстрел противника в нескольких направлениях ^{[2, с. 47]}. Само же использование шестиугольных башен маловероятно ввиду сложности их возведения, но тем не менее, этот пассаж отражает усиленное внимание к защите въезда на поселение как к наиболее уязвимой точке периметра.

К укрепленным поселениям дальней хоры Херсонеса, как уже было упомянуто выше без более подробного рассмотрения их оборонительных функций, относятся Кульчукское городище, Беляус, Маслины и городище «Чайка». Характерной особенностью всех этих четырех памятников является их замкнутая концентрированная застройка, то есть они представляют собой единые монолитные архитектурные комплексы. Однако, более пристальный анализ планировок и оценка их оборонительного потенциала с точки зрения взаиморасположения куртин, башен и въездов позволяет выявить существенные различия между ними. Ниже приведем их краткую характеристику.

Кульчукское городище расположено на обрывистом берегу Черного моря в 2 км к югу от современного села Громово Черноморского района Крыма ^{[5, с. 80]}. В результате береговой абразии южная часть поселения полностью уничтожена. В настоящее время сохранившаяся площадь городища равна 1,4 га (100х140) ^{[5, с. 80]}. Данное поселение позиционируется исследователями как одно из самых крупных в Северо-Западном Крыму.

Возникновение поселения авторы раскопок относят к рубежу V - IV вв. до н.э. ^{[5, с. 81]}. Конец последней трети IV в. до н.э. отмечен возведением здесь капитальных каменных построек. К сооружениям данного строительного периода относятся башня, фрагменты стен и вымосток, расположенные в южной части поселения.

Во второй половине III в. до н.э. на северной стороне поселения возводятся две крупные укрепленные усадьбы. К настоящему времени наиболее полно исследована восточная усадьба 2 – трапециевидная в плане, общей площадью около 1200 кв. м. (Рис.1). В северо-западном углу комплекса была полностью открыта почти квадратная в плане башня, размерами 9,80 х 10,25 м, разделенная внутри на четыре помещения. Стены постройки, шириной 1,0 м сложены из крупных рустованных блоков, установленных поочередно горизонтально и вертикально. Спустя какое-то время башня по всему периметру была обнесена усеченно-пирамидальным поясом, шириной в основании 2,5 м и полной высотой 3,0 м. Он сложен из громадных, вторично использованных рустованных блоков ^{[18, с. 75]}. Руководствуясь стратиграфическими наблюдениями, С.Б.Ланцов относит возникновение этого пояса к концу II в. до н.э. ^{[18, с. 75-77]}

Башня была капитально перестроена в самом конце II в. до н.э., когда после освобождения от скифов Диофантом, полководцем Митридата VI Евпатора, здесь был помещен понтийский гарнизон. По всей видимости, в данный период она была двухэтажной и полностью каменной. О том свидетельствуют два марша лестницы в юго-восточном помещении, сохранившиеся на высоту 2,70 м ^{[19, с. 291]}. В 2009 году раскопками в башне был открыт уникальный объект – полностью сохранившийся и не имеющий прямых аналогий потайной подземный ход, ведущий из-под лестницы в башне к осадному колодцу эллинистического времени ^{[17, с. 262]}.

Рис. 1. План укрепленного комплекса на городище Кульчук (по: Ланцов С.Б., 2010).

Говоря о планировочной структуре Кульчукского городища, стоит отметить, что с III в. до н.э. в качестве основной планировочной единицы здесь выступала усадьба с башней. Характеристики башни говорят о ее колоссальном оборонительном потенциале, о чем свидетельствуют внушительная толщина стен и усиление ее дополнительными поясами как снаружи, так и внутри. Особого внимания заслуживает и расположение башни на общем плане усадьбы – она имеет крайнее угловое положение и её контуры значительно выступают за линии оборонительных стен, что возможно позволяло жителям поселения вести эффективный фланговый обстрел неприятеля. Вероятно, помимо оборонительной функции, ввиду наличия потайного хода к колодцу, она могла служить долговременным убежищем.

Городище Беляус располагается в 41 км к северо-западу от современной Евпатории, у северо-западного конца пересыпи озера Донузлав, на низком морском берегу. Высота плато городища от уровня моря достигает 6 м. Вокруг него простирается степная равнина ^{[7, с. 249-250]}. В плане городище прямоугольное и имеет площадь около 3500 кв. м. В своей планировочной основе городище представляет собой комплекс из трех эллинистических усадеб, имеющих башни и обнесенных мощными оборонительными стенами из крупного тесанного камня (Рис.2) ^{[12, с. 325-326]}. О.Д. Дашевская относит данные усадебные комплексы к периоду херсонесского господства в Северо-Западном Крыму – концу IV – III вв. до н.э. ^{[11, с. 255-256]}. В этот период застроенная площадь городища представляла собой вытянутый прямоугольник. Расстояние между северо-восточным и северо-западным углами городища составляет 37 м ^{[8, с. 352]}. Стратиграфические данные говорят о том, что укрепление возникло здесь одновременно с поселением ^{[6, с. 148-149]}.

Рис. 2. План городища Беляус (по: Дашевская О.Д., Голенцов А.С., 2004).

Весь комплекс, как и каждая отдельная усадьба, имеет в плане прямоугольные очертания, а северная усадьба выдается на северо-восток. Постройки ориентированы по сторонам света с незначительным отклонением к востоку. Характерной чертой планировки городища является примыкание к внутренним фасам оборонительных стен рядов жилых и хозяйственных построек, что также характерно и для ряда других памятников херсонесской хоры. Северная усадьба городища также была защищена башней, датируемой III в. до н.э. Она квадратная в плане (12,5 х 12,5), с пирамидальным основанием ^{[9, с. 287]}. Во второй строительный период, в конце III в. до н.э. к башне так же был пристроен дополнительный панцирь пирамидального вида, в результате чего, площадь усадьбы была расширена к северо-востоку, а башня оказалась в ее центре ^{[10, с. 267-268]}.

Оборонительная система поселения Беляус, несмотря на наличие единого внешнего контура стен, не представляет собой форта. То есть, здесь нет единой структуры, служащей обороне отдельно взятого участка местности, а укрепления представлены здесь стенами и башнями объединенных усадеб. Из этого можно сделать вывод, что изначально здесь не была спланирована четкая оборонительная система, отвечающая требованиям обороны, а крепостной обвод не был заложен изначально. Так, по мере укрепления башни северной усадьбы дополнительным поясом, внешние стены усадьбы смещаются на северо-восток, что говорит, о приспосабливании фортификационных сооружений военным реалиям в условиях внутренних перепланировок.

Немаловажно будет отметить, что все башни поселения никоим образом не выступают за линии стен, что исключает возможность эффективного бокового обстрела противника, при этом их расположение соответствует планировочным решениям, характерным для укрепленных усадеб хоры Херсонеса. Данное обстоятельство заставляет обратиться к вопросу о назначении самих башен в комплексе усадеб городища Беляус. Так, эти башни могли сочетать в себе функции домов, убежищ, подсобных помещений, а их оборонительная роль не обязательно была первостепенной. Однако, значительная массивность кладок внешних стен комплексов, мощные кладки башен и их последующее обнесение противотаранными поясами свидетельствуют в пользу их оборонительных функций или функций убежища.

Поселение Маслины расположено на Тарханкутском полуострове у села Северное Черноморского района Республики Крым, на морском побережье Каркинитского залива ^{[15, c. 325]}. Общая площадь древнего поселения составляет около 1,5 га, причем треть этой площади уничтожена береговой абразией ^{[21, с. 39]}. С точки зрения организации внутреннего пространства, поселение делится на укрепленную западную и неукрепленую восточную части. Укрепление прямоугольной формы размерами 50 х 80 м располагалось на естественном возвышении и было вытянуто с северо-запада на юго-восток. (Рис. 3) ^{[15, с. 327]}. В качестве основной планировочной единицы выступала отдельная усадьба с башней, двором и помещениями, группировавшимися по периметру двора ^{[21, с. 40]}. В пределах укрепленной западной части поселения открыто три башенных комплекса – южный, западный и восточный. Существовал также четвертый – северный башенный комплекс, ныне уничтоженный морем ^{[21, с. 40]}.

Рис. 3. План городища Маслины (по: Латышева В.А., 2010).

Результаты исследований городища Маслины 1972-1986 гг. позволили отнести этот памятник к дальней хоре Херсонеса Таврического и датировать начало его существования серединой IV в. до н.э. ^{[15, с. 327]}. На основании того, что до сих пор не существует согласованных данных о наличии в Северо-Западном Крыму античных поселений севернее Маслин, этот памятник считается крайним укреплением дальней хоры Херсонеса ^{[15, 326]}. Как отмечает В.А. Латышева, башенные блоки, включавшие в себя жилые помещения, пользовались определенной хозяйственной самостоятельностью и вместе с тем входили в единую систему укрепления ^{[21, с. 40]}. В свою очередь, на существование единой системы укрепления указывает как расположение башен – угловое или пограничное, - так и остатки довольно мощных стен, ограничивавших укрепление с северо-запада, юго-запада и юго-востока.

Исследователи поселения Маслины отмечают, что строительство четырехбашенного укрепления, вероятно, происходило в несколько этапов: в начале существования поселения появилась однобашенная усадьба, к которой в дальнейшем пристраивались другие комплексы ^{[21, с. 40]}. При этом композиционный образ всей системы укреплений планировался заранее, на что указывают логическая завершенность конструкции, принявшей в окончательном варианте четко выраженный прямоугольный план, единая система ориентации для всех строительных остатков и уравновешенность отдельных звеньев укрепления. Строительство всего укрепления было завершено в течение первой половины III в. до н.э. ^{[21, с. 42]}

В.В. Котенко отмечает близкое сходство укреплений городища Маслины с другими памятниками хоры Херсонеса и указывает на то, что похожая техника кладки внешних стен и башен известна из материалов раскопок Калос Лимена, Беляуса и городища Чайка ^{[15, с. 330]}. С этим утверждением трудно не согласиться, поскольку характер каменных кладок, толщина стен, а также приемы установки блоков представляются во многом схожими. Однако, В.В.Котенко также находит аналогии планировочной структуры укреплений городища Маслины на поселениях Беляус и Чайка ^{[14, с. 118]}. Здесь стоит указать на то, что основой планировочной структуры городища Чайка служили прежде всего фортификационные сооружения ^{[23, с. 10]}, в то время как на Беляусе и Маслинах фортификационная структура развивалась из примыкающих друг к другу укрепленных усадеб, сооружение которых не было единовременным. Кроме того, следует отметить, что башни крепостного обвода чайкинского городища выступают за линию оборонительных стен, что говорит об изначально спланированной организации обороны с возможностью флангового обстрела противника с башен. Особенность постепенного развития Маслин и Беляуса как комплексов усадеб, объединенных в единую систему, также подчеркивает С.Ю. Сапрыкин ^{[25, с. 150-151]}.

Среди археологически выявленных на сегодняшний день фортификационных сооружений, относящихся ко времени широкой территориальной экспансии Херсонеса, уникальным является крепостной обвод на городище «Чайка», который служил основой планировочной структуры поселения в его первом строительном период с середины IV до начала III в. до н.э. ^{[23, с. 11-12]}. В плане это укрепление имеет форму прямоугольника, вытянутого с севера на юг (Рис.4). Семь башен располагались по углам и по центру восточной и западной линий обороны. Две башни фланкировали западный въезд в поселение. Площадь крепости составляет 5500 кв. м ^{[24, с. 79]}.

Рис.4. План строительных остатков крепости на городище «Чайка» (по: Попова Е.А., Коваленко С.А., 2005, с дополнениями автора).

Восточная оборонительная линия состояла из двух рядов складских помещений, примыкавших к наружной оборонительной стене, что в свое время послужило поводом для интерпретации поселения как крепости, построенной херсонеситами в качестве складского пункта ^{[23, с. 17-18]}. На данной оборонительной линии защитные функции выполняли три башни, две из которых расположены по углам укрепления, а еще одна - в центре оборонительной линии. Оборонительная стена на данном участке была сложена из хорошо отесанных каменных блоков.

Вдоль северной оборонительной стены также в два ряда шли помещения, однако большую их часть перекрыло построенное во втором строительном периоде так называемое здание III в. до н.э. ^{[23, с. 18]} Сама же северная оборонительная стена сохранилась в основном на уровне фундамента, который представлял собой кладку из необработанного камня шириной 0,95 м ^{[23, с.19]}.

В восточной части северной оборонительной линии имеются свидетельства наличия здесь въезда в крепость, о чем говорят явное несовпадение трасс отрезков северной стены и наличие свободного пространства между прилегающими к стене помещениями ^{[23, с. 19]}. Еще один въезд находился в восточной части южной оборонительной линии.

Южная оборонительная стена сохранилась лишь на один ряд каменной кладки. Этот ряд был сложен из хорошо подтесанных каменных блоков размерами в среднем 0,80 – 1,40 х 0,60 х 0,60 м ^{[23, с. 12]}.

Первоначальная трасса западной оборонительной стены также относится ко второй-третьей четверти IV в. до н.э. На рубеже IV – III вв. до н.э., возможно в самом начале III в до н.э. западная оборонительная стена разбирается. От первой куртины остался небольшой участок, примыкавший с востока к небольшому более позднему культовому сооружению.

Наилучшую сохранность имеют юго-западная и юго-восточная башни, а также башня, фланкирующая с севера западный въезд на поселение. Юго-западная башня имеет форму близкую к квадрату, размерами 10 х 9,5 м, юго-восточная близка по форме к прямоугольнику размерами 10 х 6,5. Внутренние площади этих башен разделены перегородками на два помещения.

Башня, фланкирующая западный въезд на городище, была построена заподлицо с северным отрезком западной оборонительной стены и сохранилась на уровне нижних полуподвальных помещений. Она имела подквадратную форму и размеры 8,30х7,50 м.

Подводя итог описанию фортификационных сооружений городища «Чайка», можно заключить, что данная система укреплений может быть охарактеризована как семибашенный форт по классификации А.У. Лоуренса ^{[29, с. 126]}. Важно учесть, что первоначальный крепостной обвод поселения был тщательно продуман с учетом требований античной полиоркетики, которые известны нам из наставлений Витрувия ^{[4, с. 28]} и Филона Византийского ^{[2, с. 47]}. Так, почти все башни выведены за линии куртин, что говорит о возможности организации эффективного бокового обстрела неприятеля. В качестве характерного признака высокой организации обороны стоит отметить здесь небольшое расстояние между башнями (менее 50 м), что обеспечивает наибольшую эффективность в отражении атаки неприятеля. Еще одним ключевым признаком развитой оборонительной функции является плотное фланкирование западного въезда двумя башнями, южный и северный въезды также хорошо защищены за счет наличия рядом башен и сравнительно небольшой длины куртин на данных участках. Указанные особенности планировки и ряд тактических решений, принятых при возведении крепости, говорят об исключительной уникальности памятника для территории Северо-Западного Крыма. То есть, на настоящий момент городище Чайка - это единственный в Северо-Западном Крыму памятник, основной планировочной единицей которого в его первом строительном периоде является именно форт, а не укрепленная усадьба или конгломерат этих укрепленных усадеб.

Ближайшей аналогией крепости на городище Чайка по ряду архитектурно-планировочных решений может быть крепостной обвод Порфмия (рис. 5), возведенный в середине III в до н.э. и представляющий собой небольшой военный форпост, в котором также могло сосредотачиваться продовольствие. Данное сооружение имеет близкую планировочную структуру, имеет схожие размеры и ряды помещений, прилегающие изнутри к оборонительным стенам. Сами же оборонительные стены имели внушительную для подобного укрепления толщину (более 2 м). Строительство новой крепости в III в. до н.э. здесь производилось одновременно с перепланировкой городских кварталов, что свидетельствует о строительстве именно форта по единому регулярному плану ^{[3, с. 101]}. Оборонительные сооружения и жилые постройки были ориентированы по сторонам света. Стены, выявленные по всему периметру города, были сооружены из крупных глыб почти необработанного мшанкового известняка, грубо стесанных по фасадам. В северо-западном углу крепостного обвода была раскрыта одна из башен, имевшая в плане прямоугольную форму (9,97 x 9м) и несколько выдававшаяся за пределы крепостной стены, что давало защитникам города возможность эффективного флангового обстрела неприятеля.

Рис. 5. План крепости Порфмия (по: Кастанаян Е.Г., 1983).

Важно отметить, что общим для этих двух памятников фортификации является и то, что они имели важное стратегическое значение для освоенных территорий. Так, в одном случае подразумевается контроль равнинных территорий, в другом – контроль переправы через Боспор.

К сельским поселениям, имеющим концентрированную замкнутую планировку с развитыми оборонительными функциями можно с некоторой осторожностью отнести и Западно-Донузлавское городище (Рис.6). В плане комплекс представляет собой квадрат размерами 55 х 52 м ^{[13, с. 163]}. Внутри юго-восточного угла находились ворота с двумя привратными башенками, а у северо-западного угла большая квадратная башня размерами 9 х 9 м полностью выступала за линию западной стены ^{[13, с. 163.]}. Толщина внешнего контура стен при этом составляет 0,70 м, что немного меньше, чем на других памятниках дальней хоры Херсонеса. Поселение датируется авторами раскопок второй половиной IV – ΙΙΙ вв. до н.э. ^{[13, с. 167]}. Интерпретации возможной хозяйственной роли данного поселения исследователями не приводится, однако делается оговорка, что его площадь, близкая к 3000 кв. м, слишком велика для типичной херсонесской усадьбы ^{[13, с. 163.]}. При этом о развитом оборонительном потенциале комплекса свидетельствует фланкирование ворот двумя башенками и выведенная за основной периметр стен северо-западная башня. О стратегическом значении укреплений здесь говорить сложно ввиду небольшой его площади (в сравнении с крепостью на городище «Чайка»), также затруднительно предположить здесь факторию или же крепость с размещенным в ней гарнизоном.

Рис.6. План Западно-Донузлавского городища (по: Дашевкая О.Д., Голенцов А.С., 1999).

Ряд рассмотренных укрепленных поселений дальней хоры Херсонеса можно с уверенностью отнести к поселениям со сплошной застройкой (следуя логике А.А. Масленникова в классификации сельских поселений Боспора), однако их функции и возможный оборонительный потенциал различны. В одном случае мы видим конгломераты сельских усадеб с усиленным внешним контуром (Маслины, Беляус), в другом – укрепленные жилищно-хозяйственные комплексы большой площади (Кульчук и Западно-Донузлавское). Строительство же форта на чайкинском городище херсонеситами являет собой исключение из общей картины приемов обороны хоры и отражает явные намерения создать здесь ключевой опорный пункт, который мог бы использоваться для аккумулирования продовольствия перед отправкой его в Херсонес. Приведенная выше аналогия с крепостью Порфмия, хоть и более поздняя и с иной регулярной планировкой (с внутренними кварталами и улицами), убедительно показывает стратегическое значение подобного рода фортов как ключевых пунктов, служащих для накопления и распределения продовольствия.

You can simply select and copy link from below text field.